Берег бесконечности
Шрифт:
— Он захватил корабль. — Ким почувствовала, как сердце сжимает лед. — И направляется домой.
— Этого не будет.
Солли вошел в чулан, где, как Ким теперь знала, находилась рукоятка отключения питания.
Слышно было, как он снял панель, дернул рукоять.
— А, черт! Не работает. Этот гад отрубил всю схему.
— И что мы можем сделать? Солли посмотрел на приборную доску.
— Он летит домой. И нас с собой тащит.
— Можем отрубить двигатели?
— Только если отключим питание. На это нет времени.
Ким
— А если разнести их гаечным ключом?
— Взорвутся на месте. Можно более простым способом.
Она пошла за ним по коридору, вниз по лестнице.
— А каким? У них есть механизм самоуничтожения?
— Нечто в этом роде. Надо только переключиться на прыжковые преждевременно. Раньше, чем они будут готовы. Это немедленная перегрузка. У тебя диск есть?
— Какой? Ты о чем?
— Тащи его сюда. И быстрее, Ким, пошли.
Он имел в виду диск с перехватом, из записей с «Охотника». Ким забежала в каюту, схватила диск.
— Коммуникатор прихвати, — велел Солли.
Было еще кое-что, что Ким хотела бы спасти, но вроде бы времени паковаться не было.
— Но ведь ты говорил, что система безопасности не даст этого сделать?
— Я ее уже отключил. — Они спешили на первый уровень.
— А как мы это сделаем так, чтобы нас самих не убило?
— Из посадочного модуля, — сказал Солли. — Только надо быстрее.
Они вытащили тело Эмили, Солли повел к ангару и остановился перед приборной доской.
— Никогда раньше этого не делал, — сказал он, вводя команду. В модуле открылись два люка, один в кокпит, другой в грузовой трюм. Ким и Солли закрепили Эмили в трюме, а сами влезли в кокпит. Солли сел в кресло пилота и начал щелкать выключателями. Загудело питание. Вдруг Солли обернулся и посмотрел на Ким, будто у него зуб заболел.
— Черт, забыл! Сиди пока тихо, — сказал он. — Я сейчас вернусь.
Сжав ее руку, он выбрался наружу.
Она смотрела, как он бросился прочь по коридору. Что такого важного он мог забыть, чтобы…
Люк со щелчком закрылся. Ким глядела в пустой ангар.
— Солли?
Двигатели снова сменили тембр.
Ким попыталась вызвать по коммуникатору.
— Солли! Где ты?
Лязгнула дверь между ангаром и коридором. Ким похолодела от страха.
— Солли!
— Ким, — донесся его голос из коммуникатора. — Ким, прости меня.
— Нет! — завизжала она. — Не делай этого!
— У меня нет выбора, Ким. Послушай…
— Я не понимаю!
— Я не могу взорвать «Хаммерсмит» из модуля.
— Но ты же сказал…
— Я соврал. Прости, я соврал. Иначе ты бы осталась со мной, а этого я допустить не мог.
— Тогда брось это! Пусть разбирается патруль. Они его взорвут ко всем чертям!
Она пыталась открыть дверь и выбраться из модуля, но зажигали красные огоньки, сообщая, что наружное давление падает. Все загерметизировалось.
— Времени нет, Ким. Они не станут
— Солли, прошу тебя, не надо!
Модуль задвигался, выходя из направляющих.
— Я не умею водить эту штуку!
— Тебе и не придется. Запуск выведет тебя из корабля, а потом просто скажи компьютеру, чтобы доставил тебя к патрулю. Или подожди, пока они тебя подберут.
— Солли, я не хочу без тебя жить!
— Я знаю, детка, и всегда знал.
Она застучала кулаками по люку:
— Нет, Солли! Нет-нет-нет-нет…
— Прощай, Ким. Не забывай меня.
Она зажмурилась, но слезы хлестали из-под век. Двигатели дернули вперед. Загудело, защелкало пусковое оборудование. Модуль выпал, и Ким оказалась одна среди звезд.
В кокпите раздался голос:
— Посадочный модуль, ответьте патрулю. Что у вас происходит:
— Не надо, Солли! — кричала она в голос. — Я возвращаюсь! Модуль, вернуться на «Хаммерсмит»!
Но кокпит озарила ослепительная вспышка. И слышно было, как патруль сказал:
— Святый Боже…
22
Настоящие друзья — наша величайшая радость и величайшая скорбь. Можно чуть ли не пожелать, чтобы истинных и верных друзей когда-нибудь не стало.
Ким еле помнила, как ее подобрал патруль. Что-то ей дали успокоительное, приставили к ней женщину-офицера, пока транквилизатор подействует, и Ким провалилась в кошмарный сон, в котором Солли был жив и говорил с ней, будто ничего не случилось, но она знала, что он мертв, что это лишь отсрочка до возвращения в реальный мир.
Отдельными кадрами запомнилось, как ее несут на носилках, вкладывают в лифт в Небесной Гавани, грузят во флаер.
Реальный мир, в который она вернулась, состоял из белых простыней, неудобной подушки и Мэтта Флекснера. И впечатление, что еще кто-то невидимый стоит за ним.
— Как себя чувствуешь, Ким?
В памяти были провалы. Ким помнила посадочный модуль, но не помнила, как туда попала. Помнила, как нашли Эмили, но не помнила, как следили за ней на орбите. Знала, что Солли больше нет. Но это знание глушилось общим отупением.
— Нормально, — сказала она. — О'кей.
— Ты не хочешь нам рассказать, что случилось?
Вдруг стоящий сзади человек стал четко виден. Кэнон Вудбридж. Одетый в черные брюки и серый свитер. Ким не видела его с момента запуска проекта «Маяк». Он выступил вперед, изобразил улыбку, подтянул к себе стул и поздоровался.
Ким ответила, и тут же сказала:
— Мэтт, Солли погиб.
— Мы знаем. Как это случилось?
— Где мы?
— В госпитале «Дружба». Тебя освободили, все в порядке.