«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

Букалов Алексей

Однако кличка «обезьяна» была, по-видимому, широко известна и вне лицейского круга, она постепенно стала соотноситься лишь с внешностью поэта и в этой связи использовалась мемуаристами, в том числе и из дружеской поэту среды. Вот, например, дневниковая запись Долли Фикельмон, относящаяся к декабрю 1829 года: «Пушкин, писатель, ведет беседу очаровательным образом – без притязаний, с увлечением и огнем; невозможно быть более некрасивым – это смесь наружности обезьяны и тигра; он происходит от африканских предков и сохранил еще некоторую черноту в глазах и что-то дикое во взгляде» 24 .

24

А.С. Пушкин в воспоминаниях… Т. II. С. 140.

О сложившемся стереотипе, связанном с кличкой «обезьяна», говорят и другие мемуарные свидетельства. М.И. Осипова, дочь Прасковьи Александровны, вспоминала: «Я, бывало, все дразню и подшучиваю над Пушкиным; в двадцатых

годах была мода вырезывать и наклеивать разные фигурки из бумаги; я вырежу обезьяну и дразню Пушкина, он страшно рассердится, а потом вспомнит, что имеет дело с ребенком, и скажет только: «Вы юны, как апрель» 25 .

Современница Пушкина рассказывала тверскому краеведу В.И. Колосову, как однажды ее муж, придя домой, сообщил: «Я сейчас видел Пушкина. Он сидит у Гальяни на окне, поджав ноги, и глотает персики. Как он напомнил мне обезьяну!» 26

25

См.: Вересаев В.В. Пушкин в жизни. М., 1936. С. 305.

26

Колосов В.И. Александр Сергеевич Пушкин в Тверской губернии в 1827 году. Тверь, 1888. С. 2.

Актриса А.М. Каратыгина писала, что в 1818 году, «говоря о Пушкине у князя Шаховского, Грибоедов назвал поэта «мартышкой» (un sapajon). Пушкину перевели, будто бы это прозвище было дано ему – мною! Плохо же он знал меня, если мог поверить, чтобы я позволила себе так дерзко отозваться о нем, особенно о его наружности…» 27

К 20-м годам ХIХ века относится небольшой портрет Пушкина на пластине слоновой кости, ныне также хранящийся в московском музее поэта (автор неизвестен): «Передав внутреннюю красоту и обаяние Пушкина, автор миниатюры не счел нужным скрыть его своеобразную некрасивость: большой приплюснутый нос, толстые губы, густые бакенбарды, закрывающие значительную часть щек. Именно эти внешние черты обращали на себя внимание тех, кто в первый раз видел Пушкина» 28 , – отмечает искусствовед.

27

А.С. Пушкин в воспоминаниях… Т. I. С. 200.

28

Павлова Е.В. А.С. Пушкин в портретах. М., 1983. С. 28.

Вот как запомнила, например, свое первое впечатление от внешности Пушкина знаменитая цыганка Таня, тогда еще подросток: «Небольшой ростом, губы толстые и кудлатый такой <…>. Он мне очень некрасив показался. И я сказала своим подругам по-нашему, по-цыгански: «Дыка, дыка, на не лачо, таки вашескери!» «Гляди, значит, гляди, как нехорош, точно обезьяна!» 29

В «Семейной хронике» Л.Н. Павлищева приведен записанный со слов его матери, Ольги Сергеевны, сестры поэта, разговор, который будто бы вел при ней ее брат Александр с одной недалекой и болтливой француженкой. Вот его перевод:

29

А.С. Пушкин в воспоминаниях… Т. II. С. 209.

« – Кстати, г-н Пушкин, в ваших жилах и сестры вашей течет негритянская кровь?

– Разумеется, – отвечал поэт.

– Это ваш дед был негром?

– Нет, он уже им не был.

– Значит, это был ваш прадед?

– Да, мой прадед.

– Так это он был негром… да, да… но в таком случае, кто же был его отец?

– Обезьяна, мадам, – отрезал наконец Александр Сергеевич» 30 .

«Кличка, которая в своей первооснове, т. е. применительно к французскому характеру, – отметил Ю.М. Лотман, – никаких зрительных ассоциаций не имеет, будучи отнесена к Пушкину, получала дополнительные смыслы в связи с некоторыми особенностями мимики 31 и внешности поэта. Одновременно, получив, видимо, широкую огласку, она давала поверхностному наблюдателю готовый штамп восприятия именно внешности. В период, когда вокруг Пушкина начал стягиваться узел светских сплетен и личность его стала привлекать недоброжелательное любопытство, старая дружеская лицейская кличка в руках его преследователей легко превратилась в направленное против него оружие. Связь с «французом» была окончательно забыта, и на поверхность выступила пасквильная характеристика внешности, что вписывалось в штамп «безобразный муж прекрасной жены» 32 .

30

Говоря о слове «обезьяна» в лексике Пушкина, следует вспомнить и его письмо Вяземскому в мае 1826 года, где обезьяна вырастает в какой-то символ злого духа, несчастья и коварства: «Судьба не перестает с тобой проказить. Не сердись на нее, не ведает бо, что творит. Представь

себе ее огромной обезьяной, которой дана полная воля. Кто посадит ее на цепь? Не ты, не я, никто…» (XIII, № 265).

31

Вспомним опять роман Ю. Тынянова: «Пушкин вдруг засмеялся, как смеялись Ганнибалы: зубами» (т. II. С. 31).

32

Временник Пушкинской комиссии. XIII, Л., 1979. С. 111.

Та же Д. Фикельмон не преминула отметить (запись 31 мая 1831 года): «Пушкин приехал из Москвы и привез свою жену… Он очень в нее влюблен, рядом с ней его уродливость еще более поразительна, но когда он говорит, забываешь о том, что ему недостает, чтобы быть красивым…» 33 .

Вот как резюмирует свидетельства современников один из составителей сборника мемуаров о поэте: «Из разноголосицы мнений, суждений, оценок, фактов и домыслов для нас вырисовывается облик живого Пушкина. Человек среднего роста со смугловатым оттенком кожи, сильным и легким телом и маленькими аристократическими руками, за которыми тщательно следит. Он весь в движении, и естественность и непринужденность придают ему неуловимое изящество, заменяющее природную красоту. Действительно, в этой подвижности есть что-то обезьянье: привычка грызть яблоко или акробатическая ловкость, с какой он бросается на диван, поджав под себя ноги. <…> Оскорбленный, он становится страшен; лицо искажается, с полуоткрытых губ срываются несвязные слова, ужасные и оскорбительные… Еще час – и он спокоен и холоден» 34

33

А.С. Пушкин в воспоминаниях… Т. II. С. 141.

34

А.С. Пушкин в воспоминаниях… Т. I. С. 31 (вступительная статья В.Э. Вацуро).

В 1830 году в «Московском телеграфе» появилась пародия на пушкинское «Собрание насекомых», обвинявшая его автора в подражательстве и подписанная: Обезьянин 35 .

В октябре 1830 года Ф. Булгарин напечатал в 12-м томе собрания своих сочинений повесть «Предок и потомок». В повести стольник царя Алексея Михайловича некто Свистушкин проспал в замороженном состоянии двести лет и очнулся в XIX веке.

Проснувшись, он стал искать своих потомков и нашел поэта Никандра Семеновича Свистушкииа, автора сочинений «Воры» и «Жиды» (сравни: «Разбойники» и «Цыганы»). Увидев потомка, предок приходит в ужас: «Какой это потомок мой? Это маленькое зубастое и когтистое животное, не человек, а обезьяна!» 36 .

35

См.: Гордин А. Гибель Пушкина. В кн.: Три повести. Л., 1973. С. 136.

36

Там же. С. 158. К этому же времени относятся стихотворные пародии (пресные и бессмысленные) на Пушкина-поэта Африкана Желтодомова (Сын Отечества. №17, 1830).

В феврале 1831 года вышел третий номер рукописного журнала «Момус». Журнал этот выпускался кружком студентов Московского университета, членами которого были Давыдов и Сарохтин, поклонники Н.Н. Гончаровой до ее замужества. В номере были помещены два произведения, содержавшие намек на брак Гончаровой с Пушкиным: стихотворение «Элегия» и пьеса «Два разговора об одном предмете». Молодые представлены под прозрачными именами Изразцовой и Фузеина (фузея – старинное название пушки). Приведем отрывок из пьесы:

(Зима. Гулянье на набережной.)

Иксин. Вот и семейство Изразцовых. Фузеин рядом с Надеждой. Правда ли, что он на ней женится?

Фарсин (протяжно). Говорят… (со смехом) Поддели молодца!..

Иксин. Как хочешь думай обо мне, Фарсин, а я по-старому не нахожу ничего сверхъестественного в особе Надежды Петровны.

Фарсин. Признаюсь тебе, я сам то же думаю.

Иксин. Например, что за глаза, что за колорит?

Фарсин. О! что до глаз, так они просто косые; лицо же спорит с цветом светло-оранжевой шляпки ее возлюбленной сестрицы.

Иксин. Ну, а Фузеин-то каков?

Фарсин. Сатир! Обезьяна!

Иксин. Зато любимец Феба 37 …

Заключительные реплики заставляют вспомнить обмен эпиграммами между Пушкиным и поэтом А.Н. Муравьевым, состоявшийся в Москве тремя годами раньше. В ответ на шутливые строчки Пушкина (вызванные тем, что Муравьев нечаянно отбил руку у гипсовой статуи Аполлона):

37

Цит. по: Овчинникова С.Т. Пушкин в Москве. М., 1985. С. 158–160.