Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]
Шрифт:
— Зачем это портить мои волосы? Прекрати, Лэйф. Пойдем-ка лучше. Смотри, сколько еще идти, а впереди треклятое озеро и перебраться через него — это тебе не языком трепать.
После каменистого склона холма шел болотистый берег озера, состоящий из грязи, гнилых водорослей и гнилой рыбы. Лафайет и Свайхильда стояли, дрожа, по щиколотку в грязи, оглядывая берег в поисках средства, которое могло бы перевезти их в город на острове, огоньки которого весело сверкали и перемигивались далеко за черной водой.
— Наверное,
— Похоже, нам придется найти другое средство передвижения, — прокомментировал О’Лири. — Пойдем. Вон те избушки вдоль берега, видимо, рыбачьи хижины. Наверное, нам удастся нанять человека, который перевезет нас на остров.
— Слушай, Лэйф, я должна предупредить тебя: с этими рыбаками поосторожней. Они могут просто дать тебе по голове, обчистить, а труп бросить в озеро.
— Ну, тут придется рискнуть. Не можем же мы просто стоять на месте и мерзнуть.
— Послушай, Лэйф, — она схватила его за руку. — Давай просто пойдем по берегу и найдем лодку, некрепко привязанную, а?
— Ты хочешь, чтобы я украл единственную возможность добыть пропитание у бедного рыбака? Свайхильда, мне стыдно за тебя!
— О’кей, тогда ты жди здесь, а лодку добуду я.
— Твое поведение не делает тебе чести, Свайхильда, — твердо сказал Лафайет. — Мы будем действовать прямо и открыто. Честность — лучшая политика, запомни это.
— У тебя какие-то странные идеи, Лэйф. Ну валяй, речь ведь идет о твоей шее.
Он пошел вперед по грязной дороге до ближайшей хижины, полуразвалившейся постройки из прогнивших бревен с проржавевшей печной трубой, почему-то торчащей сбоку, из которой в ледяной воздух поднимался черный дым. Слабая полоса света виднелась из-под единственного крохотного заколоченного окна. Лафайет постучал в дверь. После недолгого молчания внутри заскрипели пружины кровати.
— Ну? — отозвался хриплый голос, в котором не слышалось никакого энтузиазма.
— Э-э-э, нас тут двое путешественников, — сказал Лафайет, — нам нужно перебраться в столицу. Мы готовы хорошо заплатить… у-фф, — это локоть Свайхильды болезненно ткнул его под ребра. — Так хорошо, как только сможем, я хочу сказать.
Раздалось какое-то бормотанье, послышался звук отодвигаемого засова. Дверь открылась на шесть дюймов и бессмысленный покрасневший глаз под поднятой бровью уставился на него на уровне плеча.
— Тебе чего? — сказал голос, явно принадлежащий глазу. — Псих, что ли?
— Поосторожней с выражениями, — сурово сказал Лафайет. — Здесь присутствует леди.
Бессмысленный глаз посмотрел мимо О'Лири на Свайхильду, рот растянулся в ухмылке, показывая удивительное количество больших желтых зубов.
— Што ж ты сразу не сказал, голуба? Это совсем другое дело.
Глаз оценивающе посмотрел вниз, потом вверх,
— Да, хороша птичка. Так чого тебе, говоришь, надо?
— Нам нужно попасть в порт Миазм, — сказал Лафайет, делая шаг в сторону, чтобы скрыть от обитателя хижины Свайхильду. — Это очень важно.
— Ага. Ну, утром…
— Мы не можем ждать до утра, — прервал его Лафайет. — Кроме того, что в наши намерения вовсе не входит, так это провести ночь в этом болоте, нам необходимо убраться отсюда — я хочу сказать, достичь столицы как можно скорее.
— Ну… я тебе вот что скажу. Я человек добрый и разрешу леди провести ночь со мной в хижине. А тебе брошу плащ от ветра, а утром…
— Ты не понимаешь! — опять прервал Лафайет. — Мы хотим отправиться сейчас, сию минуту… немедленно.
— Угу, — сказал туземец, зевая во весь рот и закрывая его гигантской ладонью, на тыльной стороне которой росли жесткие волосы. — Тебе для этого нужна будет лодка, шеф…
— Послушай, — отрезал О’Лири. — Я стою здесь на холодном ветру и предлагаю тебе вот это…
Он сунул руку в карман и вынул еще один толстый артезианский пятидесятицентовик.
— …с тем, чтобы ты перевез нас отсюда! Или, может быть, тебя это не интересует?
— Эй! — сказал человек. — Похоже на чистое серебро.
— Естественно, — сказал Лафайет. — Хочешь ты его получить или нет?
— Ух, ты, спасибо, голуба…
Толстая рука протянулась из-за двери, но Лафайет быстро отдернул монету назад.
— Ну, ну, — с упреком произнес он, — Сначала ты должен перевезти нас в город.
— Угу.
Рука потянулась назад и залезла в голову, почесывая толстые волосы с таким звуком, какой бывает, когда плотник водит рубанком по сучку.
— Здесь есть одна закавыка, ваша светлость. Но, может, мне удастся все устроить, — добавил он более деловым тоном. — Только цена моя будет эта серебряная монета плюс совсем немного удовольствия от этой прелестной леди. Но это уже опосля.
Рука опять вытянулась, как бы намереваясь смести О’Лири с дороги, и он резко ударил ее владельца по костяшкам пальцев, после чего рука во второй раз отдернулась и потревоженное ее место было засунуто в рот.
— У-ух! — сказал туземец, с упреком глядя на О’Лири. — Больно, мастер!
— Жаль, что мало, — холодно ответил Лафайет. — Если бы я так не торопился, я бы выволок тебя из дома и задал настоящую трепку.
— Ну? Мог при этом малость зашибиться. Я — мужик тяжелый для трепок.
Внутри хижины что-то зашевелилось, и из-за двери высунулась голова, за которой появилась пара плеч размером с добрую копну сена, массивный торс, и обитатель избушки на четвереньках выполз на улицу. Поднявшись на ноги толщиной с телеграфные столбы и выпрямившись во весь рост, он оказался примерно семи футов шести дюймов ростом.