Берег нежности
Шрифт:
Гартье расхохотался. Ему было не впервой отражать атаки ревнивых мужей.
— Ивель, — негромко сказала Жанет, — осталось немного. Потерпи. Давай не будем устраивать шоу каждый день.
— А я и не устраиваю. Напротив, я совершенно благодушен и добр. Ты в магазин?
— Нет. И отойди, пожалуйста, в сторону. Трап узкий, ты задерживаешь людей.
Ивель отошел. Жанет уловила, что от него пахнет ее любимым одеколоном. И вообще, сегодня он был чисто выбрит, абсолютно трезв, хотя, судя по всему,
— Что с тобой? — спросила она, когда Ивель взял ее под другую руку и принялся спускаться рядом. — Ты весь благоухаешь.
— Я хочу встретить свое поражение во всеоружии, любимая моя. Ты ведь собираешься сказать мне сегодня окончательное «нет», в надежде что я, как и в прошлый раз, сяду на самолет в местном аэропорту… Я угадал?
Жанет бесстрастно проглотила «любимую» и кивнула:
— Да. К сожалению. Прости, Ивель.
— Не беспокойся. Мой багаж уже собран. Я именно так и поступлю. Только провожу тебя. В последний раз.
Жанет остановилась, разворачиваясь к нему.
— Я хотела сказать. Не надо адвокатов. Я отказываюсь от всего, что принадлежало мне. И вот еще. — Она покопалась в сумке, доставая карту. — На. Случайно нашла у себя.
Ивель, казалось, был в шоке.
— Но ты… Что мне теперь делать? Ты просто уходишь и все? Или хочешь развода?
— Я хочу развода и… все. Только потом… можно, я как-нибудь заеду за мольбертами? Ты их не выкидывай, пожалуйста.
Он нахмурился.
— Но на что ты будешь жить?
— Это тебя больше не касается. — Жанет взяла под руку шокированного Гартье, которого больше почему-то не стеснялась и воспринимала словно предмет мебели. — Пойдемте, мсье Гартье?
— Да-да, конечно, — спохватился тот.
— Пойдемте прогуляемся!
— Да-да. А куда мы пойдем? Тут всюду прекрасно! Давайте вон туда!
— Мне все равно. Давайте.
Они ушли, а Ивель так и остался стоять на месте, уничтоженный, раздавленный. Жанет обернулась на его понурую фигуру, и вдруг ей стало безумно жаль его.
Это не она, а он потерял все. Теперь окончательно. Может, ему повезет и он не поймет этого. Но, скорее всего, поймет. Ивель умен. А раз так — ему скоро станет очень тяжело…
Она вздохнула: хорошо, что она не согласилась дать ему шанс. Ивель никогда не сможет уйти от матери…
— Ну а на самом деле? — вдруг услышала она голос мсье Гартье.
— Что на самом деле?
— На самом деле, где и… на что вы собираетесь жить?
— Не знаю. Уеду, наверное. К бабушке. — Жанет в смятении остановилась, прижав руку к губам. Она сама не могла понять, как это вырвалось у нее. — Кстати, она живет в Нормандии. Жаль только, детский садик не успею дорисовать! — тихо сказала она в сторону.
— Что?
— Да нет, это я так…
— Жанет, я хочу сделать вам предложение…
— Да. Сейчас модно делать мне предложения.
— Я хочу предложить вам сняться в моем следующем фильме… Стоп-стоп! Ничего не говорите. Мне виднее. Я давно наблюдаю за вами. Вы очень яркий типаж, в вас много артистизма, много эмоций. Вы просто созданы для кино!
— Да? А Ивель всегда называл это вялотекущей шизофренией.
— Ну и что с ним стало? Вы сами видите: он за бортом. — Он захохотал, довольный своей шуткой. — В нашем случае это звучит фаталистически, не так ли?
— Пожалуй. Но, мсье Гартье! Если вы хотите просто заманить меня на съемочную площадку, чтобы…
— Ничего я не хочу! Послушайте, вокруг полно красивых женщин, если я вам не нравлюсь — закроем эту тему навсегда.
— Да. Закроем. — Жанет смущенно улыбнулась, устраиваясь под соломенным навесом на маленьком уютном пляже какого-то кафе. — Вот уж не подумала, что когда-то дойду до кино.
— Знаете… — Гартье махнул рукой, — и не такое бывает! Я вот учился на юриста. А стал режиссером. И что?..
— И что? У вас хорошо получается. Ну так говорят…
Он опять захохотал.
— Спасибо за откровенность.
— Я обязательно посмотрю какую-нибудь из ваших картин. Обещаю.
— Ловлю на слове!.. — Он поудобнее устроился на стуле. — Вы знаете… Полученная профессия еще не гарантирует род занятий. Да. Так бывает… Возьмите хотя бы своего Алекса.
— А Алекс-то тут при чем?
— Как при чем? Он не рассказал вам, кто он?
— Нет. — Жанет вдруг поняла, что не удосужилась задать Алексу ни одного вопроса. Она жила с ним, спала с ним, рассказывала о своих проблемах, а о нем не знала ничего. Даже фамилии. — А кто он?
— Он учился в университете на врача, а стал актером.
— Ке-е-ем?
— Да. Он по образованию психолог. Но вместо медицины устроился на киностудию дублировать фильмы… Работал голосом, что называется. — Гартье хмыкнул. — А потом как-то пришел в кино… и остался там. Мы уже много лет работаем вместе. А вы не знали?
— Нет. — У Жанет пересохло во рту. И в этот миг в памяти вдруг отчетливо всплыл тот разговор, когда Алекс укладывал ее спать. И его испуг, и его бледное лицо, когда она твердила, что любит мистера Икс. Психолог и актер…
Догадка, слишком страшная и прекрасная одновременно, разрезала ее мозг пополам. Жанет вдруг перестало хватать воздуха.
Гартье с сомнением наблюдал за ее реакцией:
— Я сказал вам что-то нехорошее? Или…
Жанет медленно встала. Содержимое открытой сумки высыпалось ей под ноги. Но она не заметила этого, с хрустом наступив на пудреницу и мобильный телефон.