Берег тысячи зеркал
Шрифт:
Женщина снова проявляет чудеса своей улыбки, а после моего кивка, уходит, не проронив больше ни слова. За ней тихо закрывается дверь, а я обращаю взгляд к ванной. Пар исходит от воды настолько явно, будто туда налит кипяток. Аккуратно окунув руку, чувствую, что вода горячая, но не обжигает.
Мне нужно уехать… Но вместо этого я встаю во весь рост и смотрю на себя в зеркало. Там я, и всегда была я. Просто мне пришлось вспоминать ее — девушку из зеркала.
Снимая одежду, сперва хочу удостовериться, что все двери закрыты. Так спокойнее, и так я смогу не оконфузиться еще больше. Хватит и того, что нахожусь здесь на правах непонятно кого.
Не спеша,
Видимо, Сан вернулся не просто не один, а привез еще кого-то. Я хмурюсь, и упираюсь спиной в бортик. Прислушиваясь к голосам снаружи, представляю, как они разговаривают. Ему чертовски идут рубашки. Особенно белые, небрежно расстегнутые у горла, как та, что была на нем той ночью. И сейчас… Дрожь бежит по телу, и даже в горячей воде, я чувствую жаркий озноб. Бесстыдство? О, да. Это оно. Ведь я бесстыдно вспоминаю все, что произошло между нами, пока лежу в ванной в его доме. Возрождаю перед глазами его силуэт до мельчайших подробностей, поднимая в памяти вид каждого изгиба и линий рельефа его тела. Дыхание становится вязким, глаза закрываются сами собой, а губы покалывают от желания болезненной ласки этого мужчины. Я помню как он может целовать, как выпивает каждый стон до последнего звука.
Голоса становятся громче, и наваждение исчезает, оставив по себе ноющую боль в паху. Они слышны то на улице, то внутри дома, а я будто в укрытии. Слушаю их, и прячусь, пока могу. Однако, рано или поздно, мне придется выйти, а нам поговорить.
Станет ли этот разговор тем самым концом. Настоящим, и правильным? Скорее всего, да. Я не могу связать свою жизнь с таким человеком опять. Не могу, даже если чувствую начало чего-то, что не остановить. А ведь обязана остановиться, хотя бы потому что мне удалось наврать Хи. Я не сказала, что до сих пор люблю бывшего мужа, но и не опровергла, что у меня чувства к ее зятю. Наполовину ложь, помогла наполовину правде.
Осматриваю себя, тревога отпускает, а запах воды дурманит. Голоса слышатся все отчетливее, и среди них я различаю холодный баритон Сана.
Он ведет себя странно. Зачем знакомить меня с друзьями? Зачем приводить в свой дом, после того, что я сделала? После того, сколько проблем принесла, и как с ним поступила? Не понимаю…
Закончив в ванной комнате, высушив волосы, и переодевшись в светлые джинсы и белую тунику, я попадаю в гостиную полную людей. Замираю, не понимая, как себя вести, ведь ко мне обращаются три пары новых и незнакомых взглядов. Две молодые женщины смотрят с опаской и недоверием, а мужчина сразу поворачивается к Сану. Наступает картина из немого кино, которую с невозмутимой легкостью разрушают дети. Весело смеясь и держа за руки мальчика, из своей комнаты выходит Ханна. На ее друге пуанты, и он явно не может сделать даже шаг, чтобы не оступиться.
Мужчина и одна из женщин тут же осекают мальчика. Они что-то наказывают и кивают на его ноги. Видимо, это их сын. Заметив, как мальчишка
— Прости, я не хотела тебя напугать, — улыбаюсь, но не помогает.
Мальчик отшатывается, а сняв пуанты, убегает к родителям. Подобное ставит в настолько неловкое положение, что на миг я чувствую яркий озноб, и то, как к щекам приливает краска. Какого черта со мной происходит? Спасение приходит неожиданно. Я замираю всем телом, ощущая, как Ханна легко берется за мою руку. Она чувствует мою неловкость? Посмотрев вниз, наталкиваюсь на мягкий взгляд девочки, которым она извиняется за своего друга.
— Ханна, — Сан что-то говорит дочери, и она кивает.
Быстро бросив пуанты обратно в комнату, малышка уводит мальчика во двор.
Женщина, его мать, проводив взглядом сына, виновато улыбается, и видимо, объясняется со мной. Но я ни черта ни понимаю, а потому просто надеюсь, что ее слова искренни. Хотя это вряд ли, учитывая, как она и ее муж меня осматривают.
Кажется, Сану на это плевать. Ведь он, молча, наблюдает. Сложив руки на груди, стоит, прислонившись спиной к косяку, и смотрит. Не отрывает взгляда, и осматривает с головы до ног. Изучает реакцию? Я что, по его мнению, подопытный зверек какой-то? Джеха что-то говорит другой женщине, а та, устремив взгляд к Сану, с улыбкой кивает, спрашивая уже его о чем-то.
Прелестно. Я плавно сжимаю челюсть, а Сан вдруг обращается ко мне.
— Это Кан Мари, Вера, — он обращает взгляд на женщину, которая стоит рядом с Джеха. — Она жена майора Пака.
Кан Мари расплывается в улыбке, и вот ей я почему-то верю. В глазах женщины прямо читается искренность. Не то, что в злобном взгляде ее мужа.
— А это мои друзья детства, — продолжает Сан, указывая на вторую супружескую пару. — Ки Шин и Хван Ин Ха. Это их сына ты испугала. Мальчика зовут Бо Гом. Они приносят извинения. Бо Гом не очень любит чужих людей. Не иностранцев, а просто чужих, — поясняет, как глупой, и это злит.
И как ты меня представил? Как мне вести себя, не понимая кто я здесь, в этом доме?
— Очень приятно, — произношу, надеясь, что моя улыбка не вышла, как рисунок на картонке. — Я Вера.
— Они знают, — Сан вторит моим словам, и это злит еще больше.
Компания решает выйти во двор, оставив нас наедине. Мужчины выносят пакеты, а женщины убирают со стола, и забирают тарелки.
— Пикник под луной? — спрашиваю, приподнимая бровь. — А я в качестве главного развлечения?
Сан продолжает стоять у дверного косяка, и молчать. Впервые, он вызывает такие эмоции. Я злюсь, меня бесит его холодное молчание, а еще, раздражает то, как он выглядит. Ему даже делать ничего не надо, чтобы я начала дышать через раз. Ведь каждый взгляд напоминает о том, что я чувствовала с ним. Этого достаточно, чтобы возбуждение поднялось от пят, затронуло все тело, родив горячее дыхание.
— Зачем это все? Просто ответь, и закончим на этом. Я переночую, а завтра утром уеду, потому что мне здесь не место… — мои слова больше похожи на раздраженную тираду, которую Сан прерывает, наконец, заговорив:
— А где твое место? Такое существует? — спрашивает, заглядывая в глаза своим чертовым взглядом, схожим с магнитной бурей.
Она тянет. Господи, как она тянет прямо к нему в руки.
— Чего ты хочешь? — сдаюсь, спрашивая шепотом.
— Тебя, — спокойно отвечает, чем вгоняет в ступор. — Но сперва я хочу понять тебя. Без этого ничего не выйдет.