Берег Живых. Выбор богов. Книга третья
Шрифт:
Рэмеи понимала – не просто так принц Кирдаллан сидел именно рядом с ней, а не в непосредственной близости от Саэлвэ. Высокорождённые прятали эмоции хорошо, даже когда воздух разве что не искрил от скрытой ненависти. И несмотря на застывшую на губах принца учтивую улыбку, Иарит чувствовала: тонкий серебряный нож, которым молодой эльф разделывал свою часть фаршированного фазана, он охотно бы вонзил в горло Иссилана, если бы случай представился.
Но не только привычные образчики эльфийской элиты присутствовали сегодня на пиру в честь прибытия посольства, а ещё те, кого рэмеи не ожидала увидеть. Они редко покидали свои заповедные земли, и мало кто добирался к ним. В пиршественном зале они выглядели столь же странно,
По случаю пира выглядел Карлак чуть более опрятно, чем обычно выглядели болотники – но всё равно разительно отличался от других высокорождённых в их изысканных украшенных шитьём нарядах. От тёмных одежд, на вид чистых, попахивало не то тиной, не то перегноем, а спутанные волосы, сейчас собранные в высокий хвост, не спас бы ни один даже самый крепкий гребень.
Но Иарит не просто так долгие годы изучала разнообразие эльфийских народов, чтобы знать: красота и уродство, внутренние и внешние, в Данваэнноне часто подменяли друг друга. И кому, как не королеве, было понимать это? Она доверяла этому друиду явно больше, чем Таэнерану, и уж тем более – Иссилану, и продемонстрировала это сейчас, на пиру.
Иарит доводилось бывать и на шумных пирах бесшабашных горцев, и на таинственных обрядах лесных охотников. Свести более близкого знакомства с болотниками ей пока не пришлось, но Хатепер не раз говорил, что к ним стоит присмотреться повнимательнее. А ведь были в Данваэнноне такие племена, которые и вовсе не признавали над собой централизованной власти, а может, даже и не догадывались, что земли давно уже объединились. Какова будет их роль в текущих событиях?
Говорить о делах на пиру было не принято – темы для бесед выбирались намеренно нейтральными, вроде охоты, урожаев, музыки и последних творений известных бардов. Иарит умело поддерживала беседу, иногда ловила на себе заинтересованный взгляд Карлака – стоило ей отвернуться, как тёмные бусины глаз, похожих на глаза ворона, буравили её. А потом друид улыбался чему-то, невпопад вставляя на ломаном обще-эльфийском какой-нибудь комментарий про то, что у них-то принята совсем другая музыка, а столичную поэзию он так и не понял, хотя разменял не первый век. Иногда он вдруг начинал пропевать какой-нибудь кусочек мелодии, внезапно сносно – хоть что-то эльфийское в нём определённо было. Впрочем, фэйри-предки были очень разными, и некоторые из существ с фейского плана бытия могли поспорить с иными демонами – причём с хайту.
Иарит невольно улыбнулась этой мысли, в очередной раз подумав о том, как много сходств всё-таки было между могучими народами континента. Не меньше, чем различий. Наблюдая за тем, как неожиданно доброжелательно Саэлвэ говорил с Карлаком, рэмеи подумала об отверженном культе Сатеха. Тёмных друидов могли бояться, могли ненавидеть, а всё-таки прибегали тайком к их услугам – к магии крови… даже к магии смерти. Разве не так же поступали иные рэмейские вельможные роды в прошлом, уже в отношении имперских запретных искусств? А может быть – учитывая последние события – и в настоящем.
Меж тем подошла новая смена блюд – подали сладкое выдержанное вино, которое готовили особым способом: дожидались первых заморозков и давили ягоды, уже покрывшиеся тонкой корочкой льда. За одну небольшую бутыль этого вина в Таур-Дуат платили чистым золотом по весу – уж Иарит-то, не понаслышке знавшая о делах торговли,
Под вино на больших серебряных подносах вынесли настоящее произведение искусства королевских поваров: белоснежных лебедей из сладкого теста и воздушного крема. Да, эльфы умели удивлять и восхищать с размахом.
Ллаэрвин подала знак невидимым музыкантам. Перестроились мелодии арф и флейт, добавились южные переливы и ритмичный бой тамтамов – музыка неуловимо перетекла из эльфийской во вполне узнаваемую, рэмейскую. Иарит почтительно склонила голову, оценив гостеприимство. Вскоре придёт время для официальной благодарности.
Карлак захлопал в ритм тамтама, нахваливая музыку южных союзников – так он и сказал, «союзников», и неспроста подчеркнул это слово. Проследив за тем, как слуга положил королеве кусочек белоснежного крыла, друид вдруг вскочил со своего места и откусил лебедю голову. Сидевшие за столом застыли от неожиданности. Иарит прикрыла ладонью рот, скрыв неуместную улыбку, заметив, что то же сделал и Кирдаллан рядом с ней. Иссилан спокойно откинулся в своём кресле, покровительственно посмотрел на друида:
– Вы убедились, друг мой, что эта красота не отравлена? Впрочем, Вашему желудку позавидует любой бывалый воин. Вы употребляете в пищу всё, что растёт и ползает.
– Все дары матушки Данвейн следует чтить, – усмехнулся Карлак, садясь на своё место, облизываясь, как довольный кот. – Я уже придумал множество способов, что здесь можно испортить. Но да, с лебедями полный порядок.
Ллаэрвин милостиво улыбнулась и приступила к угощению, давая понять, что вопрос исчерпан. Иарит в свой черёд попробовала кусочек, который поднёс ей предупредительный слуга. И снова болотник посмотрел на неё, ощерил свои странные зубы в подобии покровительственной улыбки.
А когда с угощением было покончено, и наступил подобающий момент, рэмеи встала, подняла чашу с вином:
– Мы благодарим Ваше Величество за оказанную нам честь, за щедрость и гостеприимство, за великую радость быть здесь! Да хранит Рогатый Охотник Пресветлую, и да дарует ей Мать Данвейн великую мудрость и долгие годы благополучного правления!
Хор голосов присутствующих подхватил её пожелание, и все пригубили вина. А потом Иарит отставила чашу и возвестила:
– О хранительница земель Данваэннона до самых дальних его пределов, позвольте и нам порадовать Вас. Ибо Владыка мой, да будет он вечно жив, здоров и благополучен, печётся о радости и покое Вашего сердца.
– Честь и радость для меня, принимать послов Владыки Обеих Земель, – мягко проговорила королева и кивнула стражам у дверей.
Иарит вышла из-за стола, и члены её свиты – те, кому было позволено присутствовать сегодня на пиру – покинули свои места рядом с придворными, приблизились к ней. Посол подала знак своим воинам, оставшимся за порогом. Под восхищённые вздохи присутствующих рэмеи внесли в центр зала щедрые дары Императора – большой резной сундук, полный золота, шкуры экзотических невиданных в Данваэнноне животных, изысканные специи, которыми славились южные сепаты Империи, кость и полудрагоценные камни. Ничто не было утеряно в путешествии – Иарит окинула бдительным взглядом дары, одобренные Хатепером лично. Ни одного случайного символа – язык дипломатии был тонкой вязью знаков.
– Владыка Таур-Дуат велик и щедр, и богатством своим он делится со своими верными союзниками! – торжественно закончила Иарит.
– Благодарность моя Владыке глубока и искренна, – королева чуть склонила голову, принимая дары.
Внимание Иарит вдруг привлёк один небольшой ларец, которого совершенно точно не было, когда подарки для королевы грузили на корабль. Посол чуть нахмурилась.
– Позвольте, госпожа, разве это не предмет рэмейского погребального культа? – с любопытством осведомился Таэнеран Сильри, указав на шкатулку. – Как нам это понимать?