Берег. Территория любви
Шрифт:
Роберт обмотал бедра полотенцем и отправился в спальню. Его мучило искушение нырнуть под одеяло и взять Юлю в плен объятий теплой, сонной и безоружной. Но как отнесется она к такому неожиданному пробуждению. Он тяжело вздохнул и пошел спать в кабинет на диван. Но сон не шел. Роберт откупорил бутылку коньяка, захватил стакан и вышел на балкон. Сто грамм «Хеннесси» обожгло горло, оставив доброе послевкусие. Он уселся в плетеное кресло, вытянул ноги и выпил второй бокал коньяка уже не спеша. Мысли упорядочились в голове, соблазнительный образ Юли дезабилье, однажды увиденный им, вышел на первый план и раздразнил воображение. «Завтра ты станешь моей, и даже сам черт не отберет тебя у меня» – Роберт
Г
лава
6
Рано утром трезвон мобильника заставил Юлю открыть глаза. Она спросонок не сразу поняла, где находится и села в кровати. Густой, сладостный, дурманящий аромат свежесрезанных роз с первым осознанным вдохом наполнил все ее существо. Она обернулась и замерла: в напольной вазе красовался букет из бесчисленного числа головок алых и белых крупных цветков. Юля выскочила из постели, как есть в кружевной синей сорочке, и подбежала к букету.
– Какая красота! – она присела около него на пол, обняв колени.
Роберт с телефоном в руке выглянул из кабинета, подмигнул ей и послал воздушный поцелуй. Он притворил дверь, после чего послышалась неразборчивая английская речь. Юля посмотрела на свое нескромное одеяние и бегом вернулась под одеяло. Ночная непогода сменилась ясным утром. Вставать совершенно не хотелось, но оставаться в постели казалось небезопасным. «Более близкое знакомство пока стоит отложить, но я рада, что львенок вернулся! – она потянулась и сладко зевнула. – Господь услышал мои молитвы. Так, попробуем вспомнить как меня зовут. Татьяна? Елена? Ксения? Катюха? Пестимея? Так, тут полный провал и никаких намеков на воспоминания. Где я жила? Роберт говорит, в Петербурге. С таким же успехом я могла жить где угодно. Все что говорит Роберт на веру принимать не стоит. Где училась? Лингвист какой-нибудь? Вроде понимаю английский и что-то всплывает в голове из латыни. Нет, вряд ли. Что я умею? Танцевать. Точно, танцевать». Юля встала с постели и включила телевизор. По одному из каналов показывали аэробику. Шесть девушек в купальниках цвета киновари и голубых лосинах с одинаковыми улыбками энергично выделывали однообразные па под убойное техно. Юля натянула футболку и джинсы и с непринужденной легкостью присоединилась к экранным красоткам. Когда по разогретым мышцам побежало тепло, ей надоели однообразные выпады и махи, она пощелкала пультом и нашла канал MTV. Самба бразильским карнавалом ворвалась с экрана в номер. Юля пустились в пляс, а бедра задвигались так, будто она всю жизнь только и делала, что танцевала на улицах Рио-де-Жанейро.
– Усложним! – ее нога с вытянутым носком взметнулась выше головы, и она радостно рассмеялась, ощутив в полной мере власть над гибким телом. Она крутанулась вокруг своей оси и замерла, увидев Роберта. Он лежал на постели в одних спортивных серых хлопковых брюках, подперев голову рукой и наблюдал за ней. Взгляд синих глаз недвусмысленно говорил о шальных мыслях, гуляющих в голове их обладателя. Юля сделала телевизор тише и присела на краешек стула. Сердце колотилось, словно ее застали с поличным на краже золота партии. Роберт надул губы и почесал мохнатый живот.
– Еще хочу, – капризно протянул он. – Потанцуй для меня. Ты так классно бедрами восьмерку выписывала. Эти пуэрториканцы по сравнению с тобой просто караван неуклюжих верблюдов.
– Не сейчас. Как прошла ночь?
– Ночь прошла— это прошедшее время. Ты рядом – это настоящее, – Роберт похлопал по одеялу. – Присаживайся.
Юля подошла к букету и поправила без того идеальную композицию.
– Красивые цветы! Спасибо, – она не решалась сесть рядом с Робертом. Смелые помыслы, одолевавшие ее накануне, улетучились вместе с желанием, как и не было их.
– Хотел
К щекам прилила кровь, и Юля прыгнула на Роберта, выхватила бумажку из рук, скатившись с него набок.
– Нормальный поворот! – рассмеялся он, явно не ожидая такой прыти. – Там что, рецепт столичного салата?
– Ты все равно не поймешь.
– Представь, я умею читать по-русски, не хуже, чем говорить.
Роберт повалил ее и отобрал скомканную бумажку.
– Так и быть, ознакомься с моим ночным бредом. Считай, что это мой тебе подарок за букет, марафет и вчерашний ужин. Не могла долго уснуть, вспоминала как мы танцевали и набросала пару строк.
– Сколько перечеркнуто, и правда просто так не разобраться.
– Давай я прочту.
Роберт протянул ей листок. Юля села по-турецки, пробежалась глазами по строчкам и дрогнувшим голосом начала:
– Когда приходит химия любви?
Когда нет сил расстаться до зари?
Когда рука касается руки,
Кровь тянется к чужой крови?
Известно всем, красивы те глаза,
Что смотрят на тебя с любовью.
В душе томленье и бежит слеза,
Когда любимый рядом не с тобою.
В воспоминаньях электрический разряд
Что бил из его рук в твои ладони.
Вы словно обручения обряд
Свершили, пока разум был в агонии.
Ты убежать хотела, он не дал.
Мужчина снов вдруг стал реальным.
– Не уходи, так долго я тебя искал…
И взгляд его тебя пронзил печальный.
Ты встрепенулась будто ото сна,
Отпрянув, оборвала его речи.
—Прости, но я пройду свой путь одна.
– Не отпущу, – и притянул за плечи.
Дыхание любви коснулось вновь тебя.
Забилось сердце, тело пробуждая.
– Не торопи, – взмолилась, —
Дай прийти в себя.
И он ушел, главы не поднимая.
Томлением наполнился твой день,
Ты мыслями к нему все возвращалась.
Уже не человек – субстанция и тень,
Пока к нему ты снова не прижалась.
Он распахнул объятия свои
Как будто напоил водой живою.
Да, существует химия любви,
Ударом грома поражая вас обоих.
Юлю бросило в жар, вновь заставив лицо пылать огнем от шеи до кончиков ушей. Она сунула листок обратно под подушку. Роберт тихо сидел за ее спиной, секунды казались вечностью.