Берегиня
Шрифт:
– Тогда обождём, – раздражённо махнула Ксения. – Но, знайте: Кродов я на место поставлю! Не уймутся, дальше будут с крестианцами воду мутить, вытрясем все их шахты, мужиков перебьём, баб и детей по другим общинам расселим. Пусть их Тепло остынет, пусть не будет у них больше угля, зато в том краю мир наконец-то настанет!
– Негоже людей Родных так жестоко осаживать, – несмело возразила ей Изяслава. – Перед Родом стыдно, перед Матерью-Макошью и прочими Славными Предками бесславно. Люди в Кроде мало имеют, пожалей ты их, Берегинюшка, земля пожаром отравлена, не родит. Китеж отстроился в Поднебесье,
– Верно говоришь, жрица, – кивнул Бритоус. – Не гневи Богов, что ли, Ксения, и уладь дело миром.
– Сколько от Кроды идёт Небесного Серебра? – мельком спросила Берегиня.
– Достаточно, – сказал воевода. – Даже больше тобой установленного.
– Ну конечно больше установленного, они ведь его не собирают, а у крестиан выторговывают, – недовольно пробормотала Владычица, но спустя миг улыбнулась и подала жрице руку.
– Я помню, Родная, что ты для меня сделала в первый год, и Богам благодарна, что людей мне доверили. Сила, она ведь нужна только на крайний час, когда ничего иного не остаётся. Как с Бейликом договорились, так и с Кродами договоримся. В конце концов, не магометане же они, единоверцы.
Но взгляд Бритоуса не повеселел.
– Что ещё? – насторожилась Берегиня.
– Твой воевода с благими вестями торопится, а после сияет как медный чайник, всё лишь бы похвалу заслужить…
– Для дурных вестей у меня есть ты, Бритоус. Говори без утайки.
– На караван с Небесным Серебром снова напали в пути. Одна машина с дроги съехала и отстала, добралась позже всех остальных, чудцы водителя задержали. Ящики в кузове разбиты, внутри кое-чего нет…
– Многого?
– Да немногого: чашки и пары колец.
– Кто напал, выяснили? – заледенели глаза Берегини.
– Тёмное дело, но чудцы клянутся, что груз не трогали, и за задержку машины нам свои извинения шлют…
– Пусть свои извинения себе в жопу засунут, – процедила Ксения. – Берислав!
Воевода тяжело, по-воловьи на неё посмотрел.
– Пошлёшь в Чудь разобраться. У кого мой жетон при себе, тот мне служит – каждая собака знает! Водителя ещё раз допросить. Если не крал – наградить, если крал – четвертовать! Узнали, кто на караваны нападает? Кто мне вызов бросил!
В кабриолете все вновь поглядели на Отче-советника. Может потому он и прикладывался к бутылке, что все дурные известия выпадало сообщать одному Бритоусу?
– Узнали.
– Кто?
– Навь.
Берислав ухмыльнулся, Великая жрица шёпотом обратилась к Светлым Богам, а лицо Ксении затвердело.
– Зачем подземникам моё серебро?
– У ведуньи бы спросить, да шпионов к дикарям не посадишь, – отвечал Бритоус. – Но догадки свои, конечно, имеются. Родовые норы подземников возле Монастыря вырыты. Может быть Волк-Настоятель с Навью договорился, чтобы караваны нам грабить? В открытую крестианцы на нас не ползут, но Волкодавы их исподтишка гадить умеют. Если с нашими предателями сошлись, чего бы и с настоящими Волками не договориться?
– Навь с крестианцами договорилась – смеёшься?
– Я много чего навидался. Иногда и лютые враги
– Монастыр-рь! – сама как волчица рыкнула Берегиня. – Сколько они будут кровь нашу пить! Не только торговлю нам портят, ясаков не пускаю, так ещё в Поднебесье со своей лживой верой ползут!
Она перевела дух и поправила на груди уголки платка с литыми серебряными рыбками на концах.
– В Зимнюю Войну Ван с Волком Тавритов ведь вместе разбили?
– Всё так, Матушка, – подтвердил Берислав. – Настоятель – отчаянный вояка, и на остальных крестианцев непохож. Наши ратаи рассказывали: воюет безжалостно и умело.
– Тогда точно мог сговориться с сородичами, ведь Настоятель сам из подземников, – задумалась Берегиня. Но спокойным размышлениям помешали звуки праздника. Весь Китеж украшали яркие ленты и букетики летних цветов. Люди в обшитых металлическими кружками нарядах шли семьями с маленькими детьми. При виде белой машины, китежцы искренне удивлялись и радовались, но Перуновы Ратаи ограждали кабриолет от любого, кто хотел прикоснуться к бортам.
Ксения вновь расцвела, просияла, приподняла руку и как будто благословила всех китежсцев. Великая жрица с благоговением смотрела на свою Берегиню, даже в глазах Берислава вспыхнул огонь преданной верности. Только Бритоус хмурился, то ли с похмелья, то ли просто задумался о делах.
Берегиня кивала всем, кого как будто узнала в толпе.
– Бритоус, после праздника поговорим у меня в тереме. Крестианцы Исконной Вере мешают, и дело это с Навью тоже надо решать.
Отче-советник задумчиво кивнул. Тем временем машина въехала на центральную площадь, вокруг которой кольцом сомкнулись расписные терема в несколько этажей, каких не строили в других общинах. Китеж разбогател в Поднебесье, возвысился, и толпы людей радовались на празднике – вот чего годами добивалась для всебожцев Берегиня. Гирлянды цветов огораживали капище с каменными и деревянными идолами. Новые, пахнущие смолой, со следами резьбы кумиры возвышались над людом, будто воткнутые остриём к солнцу копья.
Кабриолет остановился, Перуновы Ратаи открыли дверцу для Ксении. Навстречу Владычице вышили трое волхвов, служивших при новом капище. Один из них был совсем седой и морщинистый, рядом с ним шёл ещё зрелый мужчина, а третий был молодым парнем в обшитой металлическими чешуйками рубахе.
– Берегинюшка-Матушка! – поприветствовал он заливистым голосом. – Славься в веках, да взойди на новое капище! Большой радостью нас одарила, позволила Богов почитать и требы вознесть! Счастлива буде, и пусть люди твои процветают!
Берегиня улыбнулась на приветствие Воисвета, поглядела на идолов и вслух пересчитала каждого из кумиров, кого должны были поставить на капище.
– Перун, – глаза драгоценные, воин могучий из крепкого дуба, усы позолоченные, в руках щит и топор, у подножия лучистое колесо – громовой символ.
– Стрибог, – старец с длинными волосами надменно взирает на мир, в руках лук и стрелы – повелитель ветров, властитель погоды, дождями и росами Стрибог дарует людям Родным хорошие урожаи.
– Даждьбог, – самый дорогой кумир в золоте с яхонтом. Прародитель народа, могучий, великий, с ореолом лучей вокруг головы.