Берегись принцессы

Шалюкова Олеся Сергеевна

Понимание посетило меня не сразу. Когда я поняла, мне показалось, что у меня из легких пропал весь воздух.

— Костя, — плавно выдохнула я. — Ты же не хочешь сказать…

— А потом ты все же позвала меня, — ответил он, поднимаясь на ноги. В серо-зеленых глазах мелькнула боль. — Я пришел, чтобы понять, что ты отдаляешься от меня все больше.

— Не-ет! — я покачала головой. — Не может быть!

— Я люблю тебя, малыш, — просто сказал Костя. — Слишком давно, чтобы этого не заметили мама или папа. Даже братья знали об этом. Только ты одна — не понимала.

Я сжалась

в кресле. Но он даже не коснулся меня. Просто устало посмотрел и сел обратно в кресло. Я запустила пальцы в свои волосы, пытаясь понять, какая мысль больше всего меня зацепила.

— Мама и папа знали? — наконец, выдохнула я.

— Да.

— И что они сказали?

— Что я должен сам разбираться со своими чувствами и с тем, как убедить тебя… — он не договорил.

— Убедить в чем?

Костя поднял глаза и усмехнулся.

— Например, в том, что твои чувства ко мне — не совсем родственные, — пожал плечами Костик.

Я замерла.

— Нет, ты же не можешь так говорить на полном серьезе! — сказала я, поднимаясь.

Его движения я не заметила. Даже смазанной полосы. Просто он стоял у двери, не давая мне выйти.

— Уверена в этом?

— Вполне, — я поежилась и положила руку ему на плечо, чтобы отодвинуть. И поняла, что не могу сдвинуться с места. Застонав, я поняла, что сдаюсь. Что чувства, которые так долго меня терзали, и с которыми я пыталась справиться, вырываются на свободу.

Всего пару мгновений я смотрела в глаза Костика, а потом прижалась к нему. Дыхание сбилось, когда наши губы соприкоснулись. А потом кожа вся вспыхнула, загорелась. Мне стало все равно… все проблемы, дела — отступили на второй план. Я просто плавилась в руках своего дракона.

Пласты материи дрогнули, приходя в движение. Каждая ниточка магии задрожала, сплетаясь с соседями и неожиданно резко обрываясь.

Над спящей парой вспыхнули кроваво алые крылья. Девушка что-то буркнула и спрятала свое лицо на груди лежащего мужчины. Его сильная рука пробежала по ее волосам.

— Любимая, — тихо шепнул он.

Но она уже спала и ничего не слышала.

Глава 23. Ангел крови. Ангел света

Холодный ветер трепал длинное платье стоящей в саду Императрицы. Золотые волосы были убраны наверх, в корону. Лицо было скрыто в тени капюшона. Тяжелый бархатный плащ, подбитый белым мехом, совсем не грел. Может потому, что Лику трясло не от ветра, а от страха, который поднимался из души, от недоброго предчувствия черной патокой разливающейся в воздухе.

— О чем вы задумались, Миледи? — раздался сзади тихий голос. Лика обернулась.

— Доброе утро, Оракул.

— Доброе? — мальчишка чуть смущенно улыбнулся. — Я бы не сказал так.

— Отчего?

— Не спал всю ночь, — вздохнул Оракул. — Вначале не давал бал. А потом пришли странные сны, в которых дул черный ветер.

— И шел кровавый дождь, — тихо добавила Императрица, усаживаясь на бортик фонтана. Опустив руку в теплую воду, она подманила золотых рыбок, погладила их по спинке. Потом подняла взгляд на мальчишку. — Все, кто обладает хоть каплей магической

силы, видели сегодня один и тот же сон. Пророки и провидицы в провинциях Империи бьют тревогу. Даже пророчица драконов — в панике. А ты видишь будущее?

— Да, — кивнул Оракул.

Из-под черного плаща выбилась седая прядь. Лика вгляделась в мальчишку, пытаясь понять провалилась в воспоминания. Одна ее часть кормила рыбок, поглядывая на смущенного мальчишку, а вторая часть — смотрела чужую память. Прерогатива истинной Императрицы.

На стенах полыхали черным огнем факела. В воздухе повис сладковатый привкус. От безнадежности, витающей в воздухе, хотелось выть.

В темном углу, на куче грязной соломы, съежился мальчишка. Спутанные черные волосы уже не держала лента. На плече была порвана рубашка, обнажая почти черную ссадину и полосу запекшейся крови. Глаз был подбит, губа распухла.

За дверью раздались нарочито громкие шаги, и мальчишка сделал попытку буквально зарыться в солому. Ему это не удалось. Пронзительный скрип расколол давящую тишину. Оракул тихо всхлипнул и поднял голову.

В дверях стоял черный регент. Молодой и прекрасный. Но даже Лика поежилась, увидев бешенство в холодных синих глазах. Бешенство и голод.

— Ну что, — усмехнулся Регент. — Ты готов?

— К чему? — тихо спросил мальчишка.

— К смерти, — пожал плечами мужчина.

— Почему именно я?

— Ты сирота. Твоих родителей никто никогда не видел. Но твои глаза — выдают одну нехитрую истину. Ты не отродье бедняков. В твоих жилах течет кровь хранителей. А они всегда были аристократами.

— Неправда! — Оракул дернулся, пытаясь ослабить путы, стягивающие руки.

— Не старайся, — усмехнулся Регент, присаживаясь на корточки, рядом с мальчишкой. — Веревки я заговаривал лично. Так что тебе не развязать их и не ослабить.

Оракул съежился, не желая ничего больше говорить. Он читал свой приговор в холодном взгляде. Регент усмехнулся и поднял мальчишку на руки. Укутал его в свой теплый плащ. Подросток поднял на него изумленные фиолетовые глаза.

— Не хочу, чтобы ты замерз, — пояснил мужчина, с ленивым зевком. — Чем больше у тебя будет сил, перед ритуалом, тем лучше.

Телепортационные искры заставили Оракула прикрыть глаза. А когда открыл, то понял, что они находятся в незнакомом месте. Спину холодил камень алтаря. Плащ регент даже не сдернул, но мертвенный холод проникал сквозь теплую ткань. Снег мягко сиял в багровом свете луны.

Лика огляделась. Ей это место было отлично знакомо. Да и вулкан, сейчас полыхающий жаром, не давал перепутать место.

Алтарь по кругу был очерчен небрежной линией. За ней на снегу валялись низкие приземистые твари. То одна, то другая начинала возмущенно скулить, и тогда голодный вой поднимался над поляной.

Воздух над алтарем сгустился неожиданно. Плотное облако не пропускало, а скорее даже поглощало свет луны. В середине зажглись багровым светом глаза.

Регент торжествующе расхохотался, глядя на плоды своих усилий.

— Твоя пища! — показал он на мальчишку.

— Твой договор. Свисток для призыва.