Берегись сурка!
Шрифт:
Питер, весело скалясь, фыркал, что в его исполнении обозначало задорный смех. Зельевар глянул на него с недовольством, надменно вздергивая подбородок:
— Питер, я не настолько аморален, коллеги, и, тем более, студентки, меня не интересуют. И выпускницы! И аспирантки! И даже дамы, далёкие от науки! Моё сердце занято, я — однолюб.
В ответном свисте Петтигрю смешалась печаль и лиричность, утешающие нотки. Эмоций и смыслов было так много, что Снейп окончательно перестал его понимать.
— Обойдусь без душещипательных невнятных сентиментальных рулад от грызуна, —
Забравшись на стул по лестнице, чтобы находиться повыше, Питер наставительно приподнял лапу, разразившись очередной чередой свистов и писков. Теперь его речь, пересыпанная научными терминами, была более структурированной, и Снейп понял, что ему пытаются оказать первую психологическую помощь. Ведь раньше "с ним никто об этом не говорил, не утешал, из-за чего он застрял где-то на стадии "гнева", так и не добравшись даже до "торга"".
— Видимо, вместе с учебником русской грамматики вы в своё время сожрали пособие по психоанализу. Но мне это не нужно! Я лучше знаю, как переживать скорбь, что бы вы себе ни надумали своим умишком. Вы в курсе, что у вас сейчас мозг где-то размером с картофелину?
Петтигрю, сложив лапки, разумно возразил, что важен не размер мозга, а умение им пользоваться.
— Не старайтесь, сборник с вашими высказываниями все равно никогда не появится на одной полке с цитатами Будды.
Сурок, ехидно ухмыляясь, уселся на стуле, по форме действительно сильно напоминая упитанное индуистское божество. С ним категорически невозможно было вести продуктивную дискуссию.
— Мне необходимо сходить в кабинет Защиты и после попросить мистера Филча досмотреть багаж Поттера и конфисковать карту.
Питер, заинтересованно склонив голову, длинно засвистел.
— Конечно, это можно считать превышением полномочий. Но я веду Защиту и отвечаю за безопасность. А зачарованный пергамент может таить угрозу, — дневник Реддла тому неплохой пример. К тому же, карта изначально хранилась у Филча. Он просто возвращает себе украденное.
Свист не прекращался, став откровенно издевательским.
— Нет, это не передёргивание фактов в свою пользу. И не жульничество. Но на карте Мародеров, да, той самой, к созданию которой вы прикладывали руку, отразится ваше имя. Этого нельзя допустить. Что? И как вы предполагаете пробраться в Гриффиндорскую гостиную?
Питер азартно размахивал лапами, изображая щелочки, трещинки и лазы. Разумеется, в старом замке имелись не только трубы для василисков.
— А если вас поймают? Как я буду это объяснять? Что мой питомец сбежал в подземельях, а был пойман на вершине башни. При любом раскладе выглядит чересчур подозрительно.
Петтигрю принялся доказывать, что и сам учился на Гриффиндоре, значит, должен знать там все ходы, но зельевар упорствовал — прежний Питер знал каждый укромный уголок. Но сказать то же про Питера-Аню было нельзя.
— Это крысой вы могли прошмыгнуть где угодно. А толстые сурочьи
Северус помнил, что, решив поиграть в шпиона и проследить за Драко, Поттер некоторое время будет валяться на полу поезда и явится в школу пешком в сопровождении Доры.
Питер продолжал уговоры и даже привязался к зельевару, когда тот отправился на четвертый этаж в кабинет Защиты. Споро передвигая коротенькими ножками, он попискивал, иногда отвлекаясь на то, чтобы обнюхать или осмотреть повнимательнее замеченные гобелены и латы. Профессор, изображая, будто его не понимает, игнорировал писк, сохраняя каменное лицо. Мерно вышагивая по коридору, будто погружен в размышления и просто выгуливает питомца, он не глядел на Питера, но притормаживал, если осмотр затягивался. Уже оказавшись в кабинете, он развернулся к Петтигрю и твердо заявил:
— Просто нет! Прекратите споры. Зачем придумывать сложные планы, если можно поступить проще?
Питер, отвлекаясь от изучения кафедры, фыркнул:
— Ах, вам весело! — Снова разъяряясь, прошипел зельевар. — А если Поттер захочет последить за мной, а в моей комнате — вот так сюрприз! — Питер Петтигрю! Дамблдор тут же сдаст вас в аврорат, каким бы тронутым я вас ни описывал! Вас вынудят принять человеческую форму, и тут уж рука медлить не станет! — И, отмахиваясь от умиротворяющего попискивания, проворчал: — Я не драматизирую, это вы в последнее время какой-то сверх меры расслабленный… будто это всё какие-то игры!
Питер, пытаясь забраться на высоковатый ученический стул, с грохотом его уронил, но не расстроился, а тут же попытался залезть на следующий. Снейп, устало вздохнув, соорудил ему очередную лестницу, и, угнездившись за партой, сурок довольно оскалился, пытаясь свистом и взмахами обрисовать свою позицию. Северус, опершись об учительскую кафедру, скептически приподняв бровь, терпеливо слушал.
— Вы пытаетесь убедить меня, что стали сурком и хуже этого всё равно быть не может, поэтому можно поплевать на всё с Астрономической башни и творить, что захочется? Так вот — вы ошибаетесь. Ваши враги могут использовать пытки, лишения, существует Азкабан с дементорами и тесными сырыми камерами… И вот такое легкомыслие… неприемлемо!
Недовольно развернувшись к шкафам с наглядными материалами, профессор коротко отрезал:
— Разговор окончен. И извольте мне не мешать.
Занявшись сортировкой и изучением пособий, которые были заказаны ещё летом, Снейп перестал обращать внимание на Питера. Если вздумает что-то мыть, в лаборантской найдутся тряпки. А ничего опасного сурок коснуться не сможет — защитные чары не пропустят. На удивление, Питер больше не протестовал, шуршал по углам, деловито перетаскивая с места на место найденные коробки и свертки. Когда он вцепился в шкуру вервольфа, собираясь её то ли вытряхивать, то ли использовать в качестве декоративного ковра, Снейп, приподняв байбака за шкирку, ткнул в него пальцем: