Берегись сурка!
Шрифт:
— Ну так, братец Себастьян, какие твои годы, и тебя женим, и Тони, — глубокомысленно качнул головой Питер и ускорился, заметив в отдалении лоток с зелёными бананами.
Зельевар, напротив, чуть притормозил, вцепился в локоть Долохову и прошипел:
— Какой ещё "кузен"? Вы спятили? Решили к дому примазаться?
— Будто у вас с Питом есть хоть капля родной крови, — угрожающе ухмыльнулся в ответ боевик, легко стряхивая захват. — Парочка пожирателей корчит из себя добропорядочных членов общества. Неужто я чем-то хуже? Где двое, там и трое.
— Блестяще, — Снейп теперь шипел, почище змеи. — Давайте
— Ты мне тут дерьмо, мух и котлеты не мешай, — так же тихо прорычал Тони. — Я тут уже почти месяц отираюсь, вроде, доказал, что не отморозок. Так чего кривишься? Если бы я хотел навредить, сдать вас аврорам или прикончить, я бы это сделал. А ты продолжаешь глядеть на меня, как на навоз. Я не предлагаю собрать в этом Богом забытом захолустье весь Ближний круг. Но вроде бы доказал уже, что способен к мирному сосуществованию. Лучше скажи, чем ты лучше меня? Почему тебе, ублюдку, можно заводить себе братьев, а мне — нельзя?
— Потому что я вам не доверяю, Антонин, — косясь в сторону Питера, проявил откровенность зельевар.
— Тоже мне, блядь, открыл Америку! Будто я готов с тобой в дёсны целоваться или в бане спину подставлять… Но попробовать-то можно. Ты б знал, как мне надоело одному по миру болтаться, как последней бродячей псине.
— Как я могу вам доверить Питера? Он мне правда как брат, это моя семья, и я считаю вас опасным. Поэтому и не желаю видеть в доме.
— Снейп, я могу быть хорошей собачкой, правда. И уже говорил — Пит и для меня не чужой человек. Я его точно не обижу…
Северус вздёрнул подбородок, поджал губы и зашагал вперёд, не желая пока давать никаких обещаний. Ему необходимо было обдумать разговор.
До самого вечера удавалось сохранять хрупкое равновесие, но после ужина Питер сам выставил на стол несколько бутылок местного белого бренди сингани, без улыбки глядя на "родственников".
— Лёд сами наколдуете. Вам надо поговорить.
— Ничего нам не надо! — Возмутился зельевар, пока Антонин ехидно ухмылялся.
— Я видел, как вам "не надо". Полчаса стояли, орали посреди рынка. Хорошо, тут по-английски говорят полтора землекопа, и те археологи.
С этими словами сурок забрал книгу, чашку чая и ушел на веранду, устроившись в кресле. Долохов, продолжая усмехаться, откупорил первую бутылку, с вызовом взглянув на Снейпа. Тот устало нахмурился, но рюмку принял.
Следующие несколько часов Пит, наложив на комнату чары тишины, наслаждался представлением. Сам он не вмешивался в разговор, позволяя давним неприятелям сохранять приватность, но искоса поглядывал в окно, продолжая читать и угощаться чаем с фруктами. Сначала Северус идти на контакт не хотел, пригубив напиток, кривился, ворчал и фыркал, пока Тони говорил что-то явно грубое и неприятное. Когда первая бутылка опустела, зельевар уже распалился, размахивал руками и орал, а Долохов курил, чарами выгоняя клубы дыма в форточку.
Допив вторую бутылку, спорщики вскочили и начали награждать друг-друга тумаками. Палочек не доставали, используя кулаки, но Питер не беспокоился — координация у обоих уже была нарушена, они промахивались, спотыкались и держались вертикально исключительно на силе воле и взаимной
— Пр-р..фсиональный нюх, — указал он на собственный нос и охнул, случайно задев пострадавшую область.
Питер слез с кресла, заботливо поинтересовался:
— Чайку хотите?
— О, Пит! Динствный нрмальный члвек! — Обрадовался Тони. — Не то, что эта сктина…
— На сфою рожу польбуйтесь, — чопорно посоветовал зельевар, но пинаться не стал. Видимо, воинственный запал уже утих. Тони в это время залился пьяными слезами:
— Ты б знал, Пит, у мня никво нет, за мня пережваете ток ты и сктина… Он хоть и корчт табло, а пмгает… зв… збтливый… Я ж вижу! — И Тони трубно высморкался в наколдованный платок. Снейп, оскорблённый тем, что его обозвали "заботливым", пытался показать Долохову средний палец, но был слишком пьян и путался.
— Пара придурков, — с добродушным участием обозвал их Питер. Долохов, продолжая всхлипывать, поднялся, пытаясь обнять Петтигрю, но покачнулся и упал в клумбу с цветами. Немного побарахтавшись, Тони решил, что растения достаточно мягкие, идеально подходят для сна, и захрапел.
— Вот паршивец, завтра сам же и поможет пересаживать, — неодобрительно качнул головой сурок, накладывая на Антонина согревающие чары. Ночь была тёплой, но спать на голой земле не очень полезно для здоровья.
— Ну что, Тони занял бегонии. Вам постелить в диффенбахиях? Только спатифилумы пощадите, я их люблю. — Поинтересовался он у Снейпа.
— Я предупрж-ж-ждал, пустим ф дом — не фыгоним, — глубокомысленно тыча пальцем в Долохова, сообщил Северус. Питер пожал плечами:
— А зачем выгонять? Мы все из одной печи вышли, пирожки с проблемами. Да и жалко его. Человеку нужен человек…
Зельевар притих и позволил Питеру увести себя с крыльца, уложить в кровать и снять ботинки. Когда Петтигрю укрывал его пледом, Снейп ухватил его за рукав, сообщая то, что считал критически важным:
— Пит! Только фы счтаете нас хр-рошими людьми. А мы — мусор-р-р… — И, понизив голос, добавил: — Я убил Аню.
Питер, изменившись в лице, склонился над ним и так же тихо ответил:
— Снейп. Аня это я. Вы обещали сохранить мне жизнь, но не говорили о цене. И пока своё слово держите. Но мой вам совет — не шутите с фикрайтерами. И всё будет хорошо.
Северус выпустил рукав, испуганно глядя на Пита, который снова дружелюбно улыбался, желая "братцу Себастьяну" спокойного сна. Мысли путались, очень хотелось спать, и он сам не мог понять, как это получилось. Он же убрал большую часть памяти, оставил жалкие крохи… Но Питер смог собрать, додумать, догадаться обо всём и спрятать свои умозаключения глубоко в лабиринтах памяти. Уже уплывая в забытье, зельевар крепко-накрепко пообещал себе больше никогда не лезть в голову Питера, не спрашивать, что тот знает и кем является на самом деле. Северус очень хорошо знал, что случается, если слишком пристально вглядываться в бездну.