Берегитесь дедушки
Шрифт:
– Люблю.
– Готова пойти на жертвы?
– Видимо, у меня просто нет выбора, – хихикнула Олька. – Но в платье мое ты, наверное, не влезешь… Прости.
– А палантин? Отдам сразу после театра.
Олька разоблачилась и потянулась расстегивать золотое колье:
– Кофту свою учительскую давай сюда, Золушка. И сапоги снимай.
– Я же растяну твои.
– Эх, когда я еще почувствую себя феей-крестной?
Через несколько минут из дверей туалета показались две преображенные женщины. Наташа шла на шпильках, в роскошном палантине, с небрежной, но элегантной прической на распущенных волосах и умело нанесенным
– Господи, что ты носишь в этой кошелке? – возмутилась подруга, чувствуя, как ей оттягивает плечо.
– Знания, – виновато улыбнулась Наташа. – Потерпи, котеночек, один разочек! Плииз!
– С тебя пирог с мясом и компот с сухофруктами за мои страдания.
– И мой фирменный торт «Мишка», – счастливо выдохнула Наташа, стиснув под мышкой модный клатч.
Подумать только, несколько штрихов, и Наташа почувствовала себя легче на десять килограмм, моложе и красивее. Практически фотомодель. Она парила по-над мрамором, излучая счастье и легкую тайну. Пожилой мужчина у входа в концертный зал взглянул на нее с интересом. Ему было невдомек, что загадочность лицу Наташи придавало избавление от толстых шерстяных колготок, иначе Олькины сапоги просто не застегивались…
– Ну что? – прошипела Олька на ухо. – Где он?
Наташа обвела взглядом холл. Игоря нигде не было.
– Не вижу, – растерянно пробормотала она.
– Даже если он тебе померещился, от торта и пирога тебе не уйти, – сквозь улыбку выдавила Олька. – Потому что вон оттуда, слева, на меня уставилась жена моего босса, а она подруга нашей бухгалтерши. Значит, завтра весь офис будет обсуждать мой стиль «мешок и валенки».
– Я тебя люблю, – примирительно сказала Наташа.
И они гордо внесли себя в партер.
Люди рассаживались по красным бархатным креслам в рядах. А Наташа вертела головой из стороны в сторону, высматривая Игоря. Тщетно. Неужели, правда, показалось?
В зале погас свет, дирижер взмахнул палочкой, и скрипачи, как один, аккуратно коснулись смычками струн. Поднялся занавес, позволяя любопытным взглядам зрителей проникнуть на новогодний бал. Там, на сцене, все было почти по-настоящему: свечи, аристократические гости в белом, розовом и голубом, елка с раскидистыми лапами, украшенная громадными золотыми шарами, почтенные старики в напудренных париках, раздающий игрушки фокусник в черном балахоне, расшитом звездами, мальчишки с саблями и стайка девочек в кисейных одеждах.
Нежное скрипичное стаккато, чудесные декорации и наряды танцоров не тронули Наташу так, как обычно. К слову сказать, если кто-то тридцать первого декабря по традиции посещает в баню, то наши подруги уже много лет в предновогодний месяц ходили на Щелкунчика. Но сегодня все было иначе: Олькины сапоги жали, сердце само подскакивало в ритме стаккато аллегро, и от волнения горели щеки.
Действо на сцене продолжалось. Олька шепнула:
– Где же твои орешки? – и протянула учительскую котомку.
Из-под увесистой грамматики Мёрфи и пары рабочих тетрадей Наташа извлекла пластиковую коробочку с засахаренным арахисом. Подруга с видом нашкодившей, но довольной кошки осторожно открыла ее и положила в рот орешек. Наташе было не до сладостей, а вот стриженый почти на лысо мужчина справа посмотрел на орешки с завистью и вожделением. Проникнувшись к нему сочувствием, Наташа уже хотела было передать коробочку, но вовремя заметила недобро вспыхнувший
В Наташиной голове завертелись мысли: «А вот Игорь не такой. Он наверняка наслаждается музыкой, и не сидит с понурым видом. Игорь – эстет, сразу видно. Даже в командировке не мог пропустить Щелкунчика! Не удивлюсь, если он и в Венской опере бывал, и в Мариинке, и… Ах, неужели бывают такие мужчины?! – заранее восхищалась Наташа, чувствуя, что, увидев предмет своих волнений, будет способна прямо с кресла воспарить в прыжке па де пуасон не хуже балерины в пачке. Но тут же в груди похолодело: – Боже, а вдруг он не один? Вдруг с какой-нибудь супер-пупер красавицей? И тут я… С выходом из-за печки. Ой, мама… Наверняка так и есть. Боже, ерунда какая! Все, не буду даже думать о нем. – Но с очередным тактом оркестра на Наташу вновь накатывало: – Ах, как хочется на него посмотреть… Хоть глазком! Господи, если ты есть, пожалуйста-пожалуйста… Скорей бы, скорей бы антракт! – и тут снова: – Ой, я, наверное, выгляжу нелепо в Олькиных вещах. Нет, лучше не встречать его совсем…»
И так по кругу.
К концу первого действия драматизм Наташиных чувств достиг апогея, и она решила, что не сдвинется с места. Олька потянула ее за руку, не церемонясь:
– Эй, мадам Фу-Фу, ты что? Там же столик накрыт! Твоих орешков мне на один зуб, вот если б ты захватила пирожков с капустой…
Из зрительного зала неслась музыка. Прислушавшись, Игорь невольно вспомнил, как смотрел Щелкунчика в Большом с бывшей женой. Нет, он, конечно, не слыл театралом. Хотя что-то во всем этом было. Ощущение лоска, аристократичности, утонченности? Возможно. Редкое удовольствие, сродни смакованию французского вина изысканного букета. Полтора-два часа в театральной ложе, и совершенно другое самоощущение недели на две.
Нынешнюю пассию Игоря, юную кубанскую красотку Снежану с великолепной грудью, тонкой талией и страстными восточными глазами в театр можно было затащить, разве что пообещав взамен что-нибудь бриллиантовое. Зато с ней секс… «А что секс?» – сам себя спросил Игорь, констатируя, что вне зависимости от физиологии с кем-то взлетаешь, с кем-то притягиваешься к земле. Пусть и секс хорош. Но как-то незаметно для себя сползаешь до звуков низкопробной попсы по утрам и ползешь себе дальше – грести деньги. Ползешь себе и ползешь, как гусеничный трактор. Мда, скучно.
– Нет, я не понимаю, как мне мотивировать команду торговых, если Москва утвердит эти планы? И так склады перетарены, скоро партнеры кофе нам за шиворот сыпать будут, – возмущался напротив Костя Щекочихин, такой же, как он, руководитель дистрикта [3] , только Нижегородского, налегая на спиртное. – Бонусов же тогда не видать!
– Да, – кивнул Игорь и подлил коньяка в пузатый снифтер. – У нас та же тема. Переход с партнеров на логистических операторов ситуацию не улучшил. Они все равно не хотят обслуживать лоу-страта, деревни то бишь. А здесь, на Юге, пятьдесят процентов территории – региональные точки, а не большие города.
3
От англ. District – округ, регион