(береме)няшка для миллиардера
Шрифт:
Артурик, ударив разговорчивого старикашку, деловито протирает предмет от своих отпечатков пальцев. Видеокамеры в закуточке нет, а вот коридорные записи он удаляет быстро, а заодно перекидывает себе на флешку занятное кинцо из кабинета Сулеймана Каримовича.
— Ну, дядя Сулик, сукин ты сын, поплатишься мне за все унижения, что я терплю от тебя! — говорит Артурик сквозь зубы, и, хватая флешку, покидает закуточек дяди Вити.
Глава 7
Получилось
Последние две недели я хожу только с этой мыслью. Не могу понять свои ощущения. Когда прислушиваюсь к себе, то нахожу все признаки беременности, а когда забываюсь, то вроде как ничего и нет во мне.
Уже закупилась самыми чувствительными тестами, и теперь только жду начала или задержки месячных. На всякий случай купила витамины для беременных. Потому что читала, что первые дни развития эмбриончика очень важные, чуть ли не решающие.
Так же берегу себя. Тяжести не таскаю, волнения избегаю. Полноценно сплю и правильно питаюсь. Вечером в салоне надеваю маску — особенно во время покраски волос и других процедур, чтобы химией не дышать.
Свою работу уборщицей в компании Сулеймана пока не бросила. Мало ли, вдруг с первого раза забеременеть у меня не получится? Где я потом его семя раздобуду?
Вот только с того самого дня в компании произошли два важных события. Во-первых, дядю Витю, безобидного старичка-охранника инсульт разбил. Прямо на рабочем месте. Это — по официальной версии.
В курилке же шушукаются, что по башке кто-то ему дал, вот дядь Витя в кому и загремел, но мне не верится. Кто же станет стучать по кумполу безобидному старичку? А еще… Артур.
Артур Давидов. Пиар-менеджер нашей компании. Мелкая мразь, каких поискать. Потому что пакостник, интриган и компроматчик. Так вот, почему-то Артурик обратил свой царственный взор именно на меня.
Мне это более чем странно, но факт остается фактом. Артур поначалу стал все чаще попадаться мне на глаза, а вчера и вовсе заговорил. Вы понимаете масштаб снисхождения?! Уборщиц в «Газнефтьбизнесе» не то что за людей не считают — просто не обращают внимание на них, считая чем-то вроде мебели или орг-техники. Мне-то пофиг такое обращение, я забеременею и свалю в свой привычный ламповый тети Любин салончик на полный день, и все. Но сам факт, что мною заинтересовалось большое начальство — настораживает.
И ведь ничего такого Артурик не спросил. Комплимент сделал. Но с такой рожей, что что-то в моей душе зашевелилось. Какое-то нехорошее предчувствие. Но я постаралась успокоиться и не предавать ему большого значения.
Вечером крашу тетю Зину в дешевый блонд. Дешевый — не значит некачественный. Иной раз дорогущую, так называемую элитную краску принесут, а она нихрена не работает. Ну, пахнет цветочками. А толку то? А дешевая краска воняет, как при химатаке, зато закрашивает
Вот такой ядреной термокраской, я и мажу короткие седые тети Зинины волосы. Рядом тусит Машка, размахивая феном вокруг корпулентной тетеньки неопределенных лет. В углу под лампой Мадлен, Машка то бишь наносит гель-лак последней на сегодня клиентке. Тетя Люба считает выручку, довольно слюнявя палец с массивным старинным (привет, СССР), перстнем.
В общем, идиллия. И только я не могу. Невмоготу мне как-то. Я и так, маску нацеплю, и эдак поправлю. Но химозный запах дешевой краски просто не выносим.
Ладно, ничего, у тети Зины короткий редкий волос. Не львиная грива, как у некоторых. Надо вытерпеть. Сейчас докрашу и на улицу быстрей выбегу.
Цель близка. Последний мазок и все… я кидаю перепачканные кисти на клеенку и выбегаю в туалет. Потому что весь обед просится наружу. Меня выворачивает, а в туалет как назло стучат. Ну что за люди?! Два часа никому не нужен был, а тут стоит только зайти — уже тарабанят.
— Нина! Нинк, открой! — раздается голос Мадлен.
— Погоди, а… — стону я, корчась над фаянсовым другом.
Ох… кажется все. Кайф. Я быстро умываюсь, так как салончик принадлежит моей тетке, у меня в шкафчике и зубная щетка, и паста, и всякие умывалки имеются. Я чищу зубы, досмываю макияж, и, посвежевшая отпираю дверь.
— Нинка! — влетает в туалет Машка-Мадлен, прикрывая за собой дверь. — Ну что, залетела?!
А меня как молотком по башке тюкнет… Точно! С чего бы мне с краски тошниться?!
Значит, все-таки вышло? С первого раза?! Похоже, что у Сулеймана адски-живучие живчики вырабатываются…
— Молчи, Машка, — прошу я ее. — Потише, пожалуйста, вдруг тетя Люба узнает?
— Значит, залет. — ухмыляется Мадлен.
— Да не знаю я, без понятия пока.
— А когда у тебя месячные? — с самым умным видом щурится Машка. А то без нее я не знаю, что по месячным определять надо.
— Завтра должны пойти.
— Ого. Точно залетела! — восхищается коллега. — Если завтра не придут, делай тест с самого утра. Но я и так почти уверенна, что ты в залете!
— Почему ты так уверена? — то ли радуюсь, то ли пугаюсь я.
— Да посмотри на себя, ты зеленая вся! Опять же с краски затошнило. В тот раз тетя Зина паленую срань притащила с рынка, тебя и то не стошнило, а сегодня хоть дешевку, но фирменную притаранила, и тебя повело. Опять же слабость у тебя, сиськи смотри как торчат, как маленькие клизмочки!
Фу, вот с этим предметом мою грудь еще никто не сравнивал! Но Машка права, грудь как-то непривычно налилась и стала чувствительной.
— Оно, это Нинка, — возбужденно толкает меня в плечо Машка, — я точно знаю. Я, когда Гошкой залетела, у меня все тоже самое было! Ну все, Нинок, долеталась, скромница наша!