Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки
Шрифт:
Наверное, завтра выпадет снег.
Я молча встала с кровати, осторожно потянулась. Прошла по комнате под внимательным взглядом Руслана. До того как ответить, я подумала о ребёнке Надежды и о том, стоит ли рассказать Руслану о моём желании усыновить её малыша. Но тут же ощутила внутренний протест и тревогу. Моя интуиция была против. Что ж…
— Искать компромисс в отношениях и обсуждать любые планы — это называется быть семьёй, Руслан. — Сказала я, наконец, глядя в окно на вечерний пейзаж. Обернулась к нему и спросила, глядя в глаза: — Ты действительно к этому готов?
Руслан подошёл ко мне очень близко, его глаза сверкнули и он сказал:
— Я буду стараться. Сложно меняться, когда сложились определённые привычки и… Тамара, я также как и ты хочу, чтобы этот ребёнок родился. И обязательно родился здоровым. Получится ли из нас семья? Я не знаю. Но мы ведь уже начинаем пробовать, верно?
— Тогда… в знак нашего… можно сказать, примирения или начального этапа семейной жизни, можно кое-что попросить? — тихо спросила у него, не в силах поверить в столь чудесную перемену.
В его глазах промелькнул интерес и любопытство. Губы изогнулись в мимолётной улыбке, и он сказал:
— Интересно, что же такого тебе хочется? Драгоценности? Яхту? Или хочешь на курорт?
Я усмехнулась и специально произнесла ласковым и сексуальным голосом:
— Мне очень… и очень хочется… чтобы в этом доме… больше никогда… запомни, никогда не было той чудовищной комнаты развлечений… Моё желание тебе по силам, Руслан? Или нет?
Глава 17
— Эта комната для меня что-то вроде… свободы. И возможность расслабиться после трудных дней и сделок, — спустя несколько долгих минут и раздумий, ответил Руслан. — Пусть тебе кажется это смешным или пошлым, но я мужчина и я люблю смотреть на обнажённых женщин… и на секс…
— Замолчи, — произнесла я глухо и усмехнулась. — А я вдруг подумала, что ты сказал серьёзно насчёт поиска компромисса и обсуждения любых вопросов. Ты даже пытаться не будешь хоть как-то измениться. И твои слова, Руслан — это ещё не доказательства дел. Выходит, твоё слово — это пустышка, так?
Отвернулась от него и направилась обратно к кровати, но Руслан поймал меня за руку и притянул к себе — не грубо, но демонстрируя, кто здесь хозяин.
— Я разве дал тебе ответ? — спросил он, сузив свои тёмные глаза. — Я всего лишь объяснил, что значила для меня та комната.
— Я всё услышала, — сказала ему. — Ты считаешь, что быть свободным — это дар. Но на самом деле, дар — это семья. Я всей душой и сердцем хочу, чтобы мой… чтобы наш ребёнок знал, что такое настоящий дом, семья и безопасность.
Тёмные ресницы прикрыли выражение его глаз. Когда он снова на меня посмотрел — на мгновение мне показалось, что в них промелькнули боль и горечь.
— Каждый раз ты со мной споришь и учишь жизни. Почему? — неожиданно сменил он тему.
— Тебе правду сказать? — усмехнулась его вопросу.
— Разумеется, — подтвердил он и его губы изогнулись в усталой улыбке.
— Ты всегда такой… высокомерный и считаешь себя умнее других.
От моего ответа его тело напряглось, а тёмные глаза опасно блеснули.
— Не понимаю тебя, Тамара. Судя по твоим словам, мужчина, который ведёт себя как настоящий мужчина, тебя бесит и раздражает, — явно задетый моим ответом, сказал Руслан. — Похоже, ты предпочитаешь вместо настоящего мужчины тряпку, какими и являлись твои бывшие мужчины. Если это так, то, конечно, я никогда не смогу тебе угодить, и мы не придём к каким либо соглашениям.
— О Боже! — воскликнула я. — Комната развлечений и всё то, что в ней происходило — не делает из тебя НАСТОЯЩЕГО МУЖЧИНЫ!
— Так, успокойся, — произнёс он. — Тебе нельзя нервничать и…
— Ну так и не нервируй меня, — сказала уже тише и выдохнула. Потом прикрыла глаза. Действительно, заводиться мне нельзя. Но как же мне хотелось взять что-нибудь тяжёлое и стукнуть этим тяжёлым по непробиваемой черепушке Ладомирского! У него такое самомнение и ЭГО, что уму непостижимо!
— Комнаты развлечений больше в этом доме не будет. Я завтра же распоряжусь, чтобы её переоборудовали в детскую, — сказал он спокойным и обыденным тоном.
Мне хотелось сочно выругаться, а лучше закричать. Вот какого чёрта, спрашивается, нужно было выводить меня на эмоции?! Разве нельзя было сразу дать адекватный ответ?! Или у Ладомирского такая тактика по жизни — сначала выбесить, а потом уже вести нормальный диалог?
И вообще, о какой детской он говорит? С ума сошёл? Да там всё место прогнило на энергетическом уровне от похоти, разврата и чёрт знает, какой ещё «грязи».
— Рада, что этой комнаты больше не будет, но и детской там тоже не место, — произнесла твёрдым и бескомпромиссным тоном. — А ещё меня до чёртиков пугает хрустальная лестница. Она прекрасна и просто настоящий шедевр, но… — Руслан открыл было рот, чтобы возразить, но я приложила пальцы к его губам, не позволяя ничего сказать. — Дослушай меня, прошу. Так вот, когда у меня вырастет живот и я стану неуклюжей и неповоротливой, я могу поскользнуться или просто оступиться, и навернуться с этого произведения искусства. Я этого не хочу. Я прошу тебя обеспечить меня безопасным местом. Одним словом… Тебе придётся купить новый дом, предназначенный для семьи, а не для волка-одиночки.
Убрала пальцы с его губ и принялась ждать ответа. И как я сразу не подумала о новом доме? Это гораздо лучше, чем переделывать этот дом, в котором, очевидно же, устраивались оргии, менялись каждый сезон любовницы, да ещё и прислуга, у которой всё «это» происходило на глазах, меня тоже не устраивает, кроме Валентины и повара.
Кажется, я его удивила. Он хмыкнул, а потом рассмеялся.
— Надо же… — произнёс он. — Тамара, ты невозможна и совершенно не похожа ни на одну женщину, которую я знал. Я стараюсь предугадать твой следующий шаг и ход мыслей, но каждый раз ты выкидываешь нечто такое, о чём я даже и подумать не смел. Новый дом, значит.