Беременна не по правилам, или Цена одной ошибки
Шрифт:
— Вода, — раздался его голос у меня за спиной. Я едва не вздрогнула. Приняла протянутый стакан с водой и сделала небольшой глоток.
— Итак, Тамара, — мурлыкающим тоном произнёс Ладомирский. — У нас с вами сложилась необычная ситуация.
Кивнула. Я ждала, что же он скажет дальше.
Ладомирский не сводил с меня взгляда, я тоже смотрела на него и не собиралась отводить глаза первой. Хоть мне и сложно было сохранять спокойствие.
Он ухмыльнулся и подтолкнул ко мне серую папку, которая лежала на разделяющем нас журнальном
— Что это? — спросила у него, покосившись на папку как на ползучего гада. Нутром чувствовала, что ничего хорошего в этой папке для меня нет.
— Откройте, Тамара и посмотрите. От вашего ответа зависит, каким долгим или быстрым будет наш разговор, — с улыбкой победителя произнёс Ладомирский.
Прищурила глаза, нарочито медленно взяла папку и открыла её.
Первым документом оказалось платёжное поручение, в котором были указаны банковские реквизиты компании Ладомирского и мои.
Мои брови натурально взлетели и затерялись в волосах от указанной в платёжке суммы.
Подняла на него взгляд и тихим голосом спросила:
— Вы случайно не ошиблись в сумме с количеством ноликов?
Ладомирский улыбнулся ещё шире, демонстрируя идеальные белые зубы.
— Не ошибся, Тамара. Это ваше вознаграждение.
— Вознаграждение? За что? — решила изобразить дурочку.
Неужели он в самом деле думает, что может купить меня? Вон как довольно улыбается и чувствует себя победителем. Да хоть бы тут было ещё десять нолей — это всего лишь деньги. Ребёнка он не получит.
Ладомирский покачал головой и сказал:
— Взгляните на следующие документы.
Отложила платёжку и с видом заинтересованности взглянула на следующую пакость.
Это был договор, в котором чёрным по белому «зубастые» юристы Ладомирского прописали, кем я являюсь — суррогатной матерью.
Ах ты, сукин сын! — хотела воскликнуть и тут же порвать на клочки эти бумажки. Но я сдержалась, натянуто улыбнулось, и пролистала договор до конца. На его изучение у меня ушло минут десять. По договору я была обязана отдать своего ребёнка Ладомирскому сразу после родов, добровольно подписать отказ от малыша и никогда не искать встреч, и вообще, забыть про его существование.
А ещё, это чудовище вписало в договор условия вынашивания МОЕГО ребёнка. Обязательно я должна была пребывать в его доме; питаться по режиму; делать соответствующую гимнастику; проходить обследование и сдавать анализы каждую неделю; выполнять любые требования Ладомирского (хозяина), которые пойдут на пользу ребёнку и никогда ему не перечить; и прочая чушь.
Подняла взгляд на монстра и елейным голоском пропела:
— Вы забыли кое-что вписать в договор.
Кажется, он удивился. Ещё бы — я была внешне абсолютно спокойна, хотя мысленно я уже расчленила Ладомирского на запчасти с особой жестокостью, станцевала на его костях и искупалась в его крови.
— Скажите, чего не хватает, и мои юристы добавят новый пункт.
Улыбнулась ему
— Не хватает пункта, где я должна приносить своему хозяину тапочки в зубах.
Он хмыкнул.
— Очень смешно.
— Неужели? — произнесла я уже чуть угрожающе. — По-моему, этот пункт идеально дополнит рабский договор.
Ладомирский сложил пальцы в замок и поинтересовался:
— Так вы подпишите его?
О! Неужели он и правда так думает?
У меня руки так и чесались вцепиться ему в горло, чтобы придушить!
Я взяла свою сумочку и под напряжённым взглядом Ладомирского открыла её — вынула ручку.
Открыла договор на последней странице, где стояла графа подпись и снова подняла глаза на мужчину.
Мне показалось или на его лицо промелькнуло разочарование?
Неважно.
Быстро написала чуть ниже, минуя графу «Подпись» — «Иди на хрен!»
Ту же надпись изобразила на втором экземпляре.
Улыбнулась, довольная собой. Сложила документы в папку, положила её на журнальный стол и пальцами толкнула папку в сторону Ладомирского.
Папка скользнула по глянцевой поверхности дорогого стола и чуть не упала, но мужчина ловко поймал её.
Я поднялась с кресла и пока он не открыл папку, быстро пошла на выход.
— Прощайте, — насмешливо пропела ему и нажала на ручку двери… Какого чёрта?
Нажала ещё раз и ещё, потом навалилась на дверь плечом. Заело дверь? Не может быть такого.
Обернулась к мужчине и сложила руки на груди.
— Откройте немедленно дверь.
Ладомирский как раз изучал моё художество.
— Здесь я решаю, кто и когда покинет кабинет, — произнёс он ледяным тоном.
Поджала губы — мой явный признак недовольства.
Ладомирский медленно поднялся со своего кресла и приблизился ко мне. Бумаги он отшвырнул — белые листки рассыпались по полу.
Он подошёл очень близко и наши тела соприкоснулись. Я сделала шаг назад — спина прижалась к поверхности двери. Мужчина положил руки по бокам от моей головы и навис огромной горой. По спине прошла холодная дрожь, но я надеялась, что он не заметил, как я вздрогнула и испугалась. Испугалась яростного огня, который буквально плескался в его чёрных глазах. Чувственные губы были плотно сжаты, желваки двигались, выдавая ярость мужчины.
Я дерзко вздёрнула подбородок и с вызовом посмотрела в эти глаза.
— Тамара, не делайте глупостей, — угрожающим шёпотом, от которого у меня чуть не случился инфаркт, произнёс Ладомирский. — Этот ребёнок мой. Мне очень жаль… Правда, жаль, что именно вы стали сосудом. Но я вам заплачу — очень много. Вы видели сумму. Когда родите, вы сможете снова сделать ЭКО или… чем чёрт не шутит — может, вы встретите своего мужчину и забеременеете от него. У меня большие возможности, Тамара. Я могу сделать вашу жизнь комфортной, сытой и богатой или же превращу её в ад… Но при любом вашем выборе — ребёнок останется со мной.