Беременна по договору
Шрифт:
– Я налью, – неожиданно помогает Павел и протягивает мне стакан с водой. – Как ты?
– Жива… – сиплю я и делаю пару глотков.
– Я вижу, что жива, – усмехается он, и протяжно вздыхает.
Я – его проблема. От которой мог бы избавиться, не задумываясь… Вообще проехать мимо. Что такому, как он, до жизни жалкой серой мышки?
– Жива благодаря вам, – уточняю я, с осторожностью присматриваясь к мужчине.
– У меня просто не было выбора, – сбрасывает вуаль идеальности он. – Расскажешь, что случилось?
Он
– Зачем вам? – подозрительно кошусь на мужчину.
– Вчера ты не спрашивала причины… Живешь с отчимом?
Я, что, рассказала ему все? Ох, это все острое отчаяние управляло мной и моим языком.
– Да, – сглатываю.
– Он обижал тебя? Поэтому побежала на мост? – выводит на разговор он.
Пренеприятный разговор.
Я опускаю глаза и поджимаю губы, которые невольно начинают дрожать. Мне стыдно рассказывать обо всем – он даже не представляет, в каком кошмаре я пребывала, и он по сей день преследует меня, пока я прячусь в райском уголке.
– Как тебя зовут, чудо? – касается пальцами подбородка мужчина, приподнимая поникшую голову.
– А-Алина, – шмыгаю носом, смаргивая накатившую от воспоминаний слезную пелену.
– Алина… – пробует на вкус мое имя. – Ты понимаешь, что совершила глупость, Алина? Никто на свете и даже твой отчим не стоит того.
Я судорожно мотаю головой.
– Мой отчим – ужасный человек. Я в его власти даже сейчас, сидя напротив вас… Он ищет меня. И найдет. И отдаст замуж за своего друга, которого не люблю… Он противен мне. Я не хочу.
Я закрываю лицо ладошками, моя сгорбленная спина начинает дрожать от всхлипов. Так мучительно жить с этой правдой, понимать, что ничего ты не сможешь изменить, потому что слабая и защитить меня некому.
– Зачем вы спасли меня? – смотрю на него глазами полными отчаяния.
– Не стоило?
– Не стоило. Что мне теперь делать? Возвращаться в ад наяву?
– А вчера на мосту ты надеялась в рай попасть? – впивается в меня острыми иголками черный юмор.
Я конфужусь и закрываюсь в невидимую ракушку – для чего я все это говорю, изливая душу? Что делаю здесь? Этот человек из другого мира и никогда меня не поймет.
– Мне нужна моя одежда…
– Для чего?
– Чтобы уйти.
– Куда?
– Вам не все равно? – мне кажется он издевается.
Наши взгляды сталкиваются. Я в тупике и мне некуда идти – безмолвно кричат мои глаза, но не получают поддержки. Мужчина напротив молчит, сведя брови на переносице, а я опускаю взгляд на ладони, пальцы которой не находят себе места, растирая и сжимая друг друга.
Напрягающую тишину прерывает Глаша, она приносит завтрак на подносе. И с разрешения хозяина ставит его на стол.
В животе предательски урчит.
– Я не голодна, спасибо, – пищу.
– Спасибо, Глаша. Обязательно поест.
– Я же сказала, что…
– Поешь перед дорогой, – пресекает он претензию. – Одежда скоро будет.
Павел встает и выходит из спальни вслед за горничной.
Глава 4. Павел
Что в моем доме до сих пор делает эта девчонка?
Пришла в себя, чувствует себя отлично, даже дерзить в состоянии… Вперед на волю!
Её байки про отчима и жениха впечатляют, но не более.
Во-первых, семейные разборки левой девчонки – не мои проблемы. Своих предостаточно. Хватит и того, что достал из рук дьявола этого глупого котенка. По факту, моя совесть чиста.
Во-вторых, девушки любят драматизировать и сгустить краски. Не складывается с отчимом и достал жених – она бежит на мост. А как жила до этого с ним все восемнадцать лет? Нет, не верю.
Да, она слабая. Слишком. Такая придавленная, что хочется встряхнуть и привести в порядочный вид. Жалеет себя – не терплю такое, сразу блок.
Выход есть всегда. Я уверен, что и в ситуации Алины он найдется. Правильный, разумный, и уж точно не тот, который предпочла она. Надо решать проблему, а не «прыгать» от неё, девочка.
Слава богу я ей не папа и не старший брат, чтобы вразумлять истины.
Жестокий? О, это не я, это жизнь. И тут надо бороться, грызть, если придется, а если беззубый, то отращивай когти… Как-то так.
Сижу за рабочим столом кабинета и нервно щелкаю ручкой. Алина умудрилась вывести меня из себя. Или это я слишком заведенный, потому что разрядку, которую планировал получить еще вчера с Ингой, пришлось отложить и поджать яйца. И из-за кого? Не спал, переживал, вдруг еще мелкая коньки откинет на мою голову… Сам себе поражаюсь.
В дверь вежливо стучат, и я встаю с кресла, засовывая руки в карманы.
– Войдите.
Входит Нателла и протягивает мне белый конверт. Я точно знаю, от кого он. Меня сковывает на секунду. Дрянное волнение… Прошло больше десяти лет, а внутри все равно до сих пор все переворачивается от воспоминаний.
– Вам письмо, Павел Андреевич.
– Положи, – киваю на стол.
Оставшись наедине с белым конвертом, я смотрю на адрес отправителя и понимаю, что не ошибся. Давно она не писала… Я рад.
Устроившись на кресле, я закрываю глаза и вспоминаю её милое личико – думаю, сейчас она выглядит чуть иначе. Вскрываю письмо, и глаза бегут по ровным строчкам, в ушах колокольчиком звенит её голос. В каждом слове – эмоция и откровенность и открытость, которую ценю безмерно.
Она всегда завершает многоточием, намекая на то, что это не последнее письмо, и она ждет ответа, и моего приезда. Когда я вырвусь? Я хочу, но меня сдерживает работа, и внутренние загоны, от которых не могу избавиться.