Беременна по обмену. Дилогия
Шрифт:
— Ты не ответила на мои вопросы, — сообщил эрлорд, опустив меня на ноги. Он прошел вперед, вальяжно разместившись на диване, и положил одну руку на спинку, а второй поманил меня. Я не стала противиться и села рядом. На кресло. — Ты будто изменилась.
— Надо же, второй раз слышу от вас подобное!
— Потому что ты не перестаешь меня удивлять. Что за блеск в глазах?
— Вам это так непривычно? — обольстительно улыбнулась. — С вами-то женщины не улыбаются и их глаза не блестят. Вы — сам лед, непробиваемый. Даже ваш взгляд заставляет мою душу леденеть.
Зачем
— Какой дерзкий рыфенок, — заметил эрлорд и поднялся на ноги. Очень медленно подошел ко мне и уперся обеими руками в подлокотники кресла, накрыв своими ладонями мои. Его лицо оказалось невероятно близко, заставляя птицу в клетке взмахивать крыльями и больно биться о золотые прутья. — Кто тебя научил этой дерзости? Или там, откуда ты, все такие? Как же я мог быть так слеп на твой счет.
— Не понимаю, о чем вы, — буквально выдохнула ему в губы, упиваясь его раздражением. — Право слово, ваша светлость, что вы несете?
— Дерзишь, — констатировал он, опустив взгляд на мои губы. — Каждый раз дерзишь. Когда уже я смогу тебя наказать?
— Никогда, — ответила упрямо. — Вы забыли, чья я теперь истинная? Вы не сможете причинить мне вред.
Он вновь посмотрел мне в глаза, склонив голову набок. В нем не было страха, не было злости, сейчас — лишь сплошной интерес. И мне он нравился. Неужели дразнить эрлорда действительно вошло у меня в привычку? Видимо, сегодня был слишком сумасшедший день, слишком вольный, он доставил мне столько радости и удовольствия, что сейчас я не могла сдержать свои эмоции. Мне хотелось выплескивать их. Я была пьяна, хоть и не сделала ни одного глотка вина.
— Кто ты? — вновь спросил Анвэйм. — Скажи.
— Аламинта, — ответила я. — Неужели вы еще не поговорили с лордом де Шалисом?
— Не интересно, — удивил меня его светлость, наслаждаясь растерянностью на моем лице. — Мне совершенно не интересно разговаривать с этим двуличным темным. К тому же пока мне невыгодно говорить ему о своей осведомленности. Намного лучше услышать правду из твоих уст. Ну же, скажи, кто ты.
— Что вам от этого? — хмыкнула я. — Узнавайте все у лорда де Шалиса.
— Хочу услышать от тебя.
— Тогда вы ничего не услышите.
Его ладонь медленно скользнула по моему плечу, а я буквально замерла. Холодные костяшки пальцев обвели линию декольте и приподняли мой подбородок. Я будто следила за всем со стороны. Эрлорд медленно наклонился к моим губам, я почти перестала слышать окружающие звуки, чувствуя дыхание мужчины и…
Резко отклонилась в сторону, отворачиваясь. Губы Анвэйма скользнули лишь до моей щеки, а сам мужчина позволил себе усмешку.
— Ты же понимаешь, — прошептал Анвэйм мне на ухо, пуская мурашки по коже, — что если бы я действительно хотел поцеловать, то сделал бы это?
— Вы сейчас хотите сказать, что насмехались надо
Он не ответил. Некоторое время смотрел прямо в глаза, изучал мое лицо, а потом оттолкнулся и подал мне руку. Он постоянно держал меня в эмоциональном напряжении. Рядом с Хассаиром я чувствую легкость, с ним — скованность.
Глава 12.6
Я все-таки вложила руку в протянутую ладонь. Мы прошли в спальню, где я разделась за ширмой до камизы и легла под одеяло. Его светлость на некоторое время застыл в проходе, задумчиво глядя на меня.
— Эстресс Марисель сказала, что в частых подпитках отпадает необходимость. Сеансы можно сократить до одного в двое суток, а там, быть может, и реже.
— Прекрасные новости, — ответила я без лишних эмоций. — Значит, наш малыш развивается как надо.
— Не наш. Этот ребенок — мой. Ты к нему не имеешь отношение, насколько мы успели выяснить, — задумчиво проговорил он. — К тому же ты — пара Хассаира, он тебя не отпустит, а я не позволю жить ребенку на темной стороне.
Я вновь возвращаюсь к вопросу собственного эгоизма, который продолжает есть мою совесть и душу, ведь эрлорд прав.
— Еще недавно вы были согласны с тем, что этот ребенок — наш, — резонно заметила я, вспомнив разговор в библиотеке.
— Еще недавно ты не была парой Хассаира, — тихо произнес он. — Теперь любые местоимения, объединяющие нас, просто невозможны.
Я не знала, что и говорить. Мы действительно чужие друг другу. Мы максимально далеки, но в тоже время невообразимо близки. Анвэйм прошел к кровати и положил руку мне на живот. На этот раз он не ложился, а сидел рядом. Между нами витало напряжение.
— Но ведь лорд де Шалис сам не знает всех подробностей, ведь так? — спросил неожиданно Анвэйм, будто вынырнув из собственных мыслей. — Он ничего не знает о тебе. Одно я понял за время нашего знакомства: ты закрытая книга.
— Просто всем интересна лишь обложка, а не содержание, — тихо ответила я.
— Но не мне.
— Едва ли, — хмыкнула я, чувствуя, как медленно подкатывает привычная сонливость. — Вы собираетесь разлучить мать и дитя. Кто его будет воспитывать? Ваша жена, которую вы отыщите на Отборе? Или же кормилицы и няни?
— По твоему было бы лучше, если бы я бросил этого ребенка на произвол судьбы? — вскинул брови Анвэйм. — Ты считаешь, что настоящий мужской поступок — это оставить ребенка на мать? Или ты хочешь, чтобы я оскорблял свою будущую законную супругу не только бастардом, но и его матерью, находящейся рядом во дворце? Прости, но не я планировал этого ребенка, а законы моей личной морали запрещают мне бросить дитя, в котором моя магия, светлая магия, которой нужно будет обучить. Обучить в Ардахейме. И ты даже не представляешь, сколько её будет. Сколько магии в обеих правящих семьях Ардахейма и Фарахейма.