Беременна по обмену. Дилогия
Шрифт:
Но почему, почему меня настолько тянет к Анвэйму? Это неправильно, иррационально, мы ведь с первой встречи невзлюбили друг друга, препирались, сражались взглядами, высказывали недовольство и между тем. я почти влюблена. Почти. Самую малость.
Да и кого я обманываю?..
Мы сейчас настолько же близки, насколько и далеки. Эту неловкость пора было разрывать. Я подняла голову, и мы одновременно выдохнули:
– Нам пора… – сказал Анвэйм.
– Здесь забавная фреска на потолке, – произнесла я тут же и прикусила губу. – Ты что-то говорил?
– Не
– Неужели?
– Магистр смеялся надо мной, что мальчишкой меня интересовали исключительно книги. Однажды его взору предстала картина, как юная фрейлина, которой не было, наверное, и двенадцати лет, читает книгу в тогда еще не отремонтированной библиотеке. Я стоял за её спиной и тоже читал эту книгу, потому что меня привлекла одна строчка и я уже не мог остановиться. Тогда мне было лет семнадцать.
Я прыснула от смеха, представив Анвэйма в столь нежном возрасте. Картинка оказалась настолько живой, что мне до безумия хотелось познакомиться с тем Анвэймом из прошлого, который мог подглядывать в чужие книги. Я широко улыбалась, глядя на взрослого мужчину, но угадывая в его взгляде того мальчишку из прошлого.
Интересно, если у нас мальчик, как он будет выглядеть?..
Так, не туда свернули мысли! Эта сентиментальность сейчас совершенно ни к чему.
– Ты увлекался любовными романами, судя по фреске? – лукаво спросила я. – Неужели сюжет был настолько страстным, что смог растопить твое ледяное сердце? А мне говорил, что тебя тот потрепанный роман из библиотеки Седьмого лорда совсем не привлек…
– Грязные инсинуации и вольная интерпретация рассказа придворного мага самим создателем фрески, – тут же заявил Анвэйм, и я рассмеялась, присев на кресло и потрепав рыфенка по холке. – На самом деле книга была по прикладной магии, а та фрейлина была дочерью Великого лорда – весьма выдающейся магиней и умной девушкой. Не зазорно было подглядеть в её книгу.
Я вновь негромко рассмеялась, продолжая гладить рыфенка, который перевернулся на спину и подставил пузико для ласки. Анвэйм, как ни странно, присел на корточки и тоже начал гладить рыфенка под подбородком, тот заурчал – настолько громко, что я даже испугалась и вздрогнула.
– В следующий раз, когда отправишься в Фарахейм, бери его с собой. Он защитник, Света, пусть и выглядит милым котенком.
Он? Защитник? Судя по урчанию, он может отпугнуть разве что мышей.
– Хорошо, – покладисто согласилась я.
– Пора возвращаться…
– Анвэйм, – все-таки я решилась на вопрос, обрывая речь его светлости, – что ты думаешь о невестах? Например, о Дарии. Если на ком и жениться, то только на ней.
– Не будем об этом, – прошептал эрлорд, – не хочу с тобой обсуждать свой брак. И не потому, что это личное дело, а потому… – Анвэйм посмотрел мне в глаза и сглотнул. – Потому что не хочу причинять нам обоим боль. Между нами стоят не только вековые традиции и законы, но и благополучие
Я сглотнула, почувствовав, как розовеют щеки. Поднявшись, его светлость подал мне руку. Когда он сжал мои пальцы, я почувствовала второй раз, как земля уходят из-под ног. Сейчас я особенно осознала, насколько я в безвыходном положении.
“Он слишком благороден”, – вспомнились слова эрледи. И нельзя было с ней не согласиться.
И всё же.
Увлечение или нечто большее?
Глава 8
– Леди, вы прекрасны! – воскликнула Авина.
Я улыбнулась, посмотрев в зеркало, и погладила пышную юбку цвета золота. Да, сегодня я действительно была прекрасной – сама готова это признать. Волосы я решила перекрасить, но не так, как ожидала Авина: ей пришлось повозиться, узнавая в городе у различных парикмахеров о том, как можно получить оттенок бронзы.
И теперь моя прическа включала в себя три цвета, для чего пришлось использовать технику “растяжки цвета” дважды: у корней светлые волосы переходили в бронзовые, а из бронзовых – в темные на кончиках. Авина вчера весь день тренировалась, чтобы научиться правильно “вытягивать” краску, но в итоге результат стоил её трудов.
Таким образом я сочетала сразу три важных цвета: блонд, присущий светлым, черный, присущий темным, и мой цвет на Земле – бронзовый. Теперь я по-настоящему чувствовала родство с этим телом, поняла, что моя трансформация завершилась, что теперь я – это я, не Аламинта и не Света. Я совершенно новая личность, которая успела пройти непростой путь в этом мире.
– Леди, вы введете новую моду! – воскликнула Авина. – А я единственная, кто знает технологию.
– Кстати, об этом. Мы ведь можем запатентовать прическу? – спросила я, и Авина подумала, после чего кивнула.
– Как изобретение моды – да! Недавно читала в газете, что какой-то модельер запатентовал таким образом необычный корсет: знаете, там всего лишь две чашечки на бретельках.
Услышав об этом, я развернулась к девушке:
– Мне срочно надо встретиться с этим модельером!
– Тогда узнаю его адрес, и вы сможете написать ему письмо.
– Отлично. Кстати, в Фарахейме мы тоже введем патент. Займусь этим завтра, а сегодня,
– я вздохнула и вновь посмотрела в зеркало, – меня ждет бал.
Золотое платье, изготовленное специально для меня, было потрясающим: мягкая ткань юбки, начинавшейся сразу под грудью, волнами спускалась вниз, но не делала мою фигуру безобразной, несмотря на живот, наоборот, подчеркивало нежность моего положения. Верх платья был перекрестным в районе декольте, открывая вид на пышную грудь. Плечи были закрыты рукавами три четверти, на ногах – удобные туфельки с минимальным каблуком. Но пожалуй самыми роскошными были колье и серьги с черным агатом. Они создавали невероятный контраст золота и тьмы, благодаря чему мой образ был ярким, дерзким и вызывающим.