Беременность на миллион
Шрифт:
– Что "да"? Открывай, отец родной погостить приехал!
Твою ж мать, папа! Почему именно сейчас, когда я собирался налаживать интимную жизнь с Сашей, когда собирался высказать всё, что накипело. Когда я так зол, а ширинка натянута до предела.
Но я все же нажимаю кнопку и впускаю отца в подъезд. Что-что, а совесть у меня вроде как имеется.
Тем временем Саша выходит из своей комнаты все с той же густой вязкой массой на лице и испуганно моргает глазами.
– У тебя гости, Зимин?
– Отец мой пожаловал. Судя по чемодану в
Саша громко ойкает, сильнее кутается в халат и отступает назад.
– Сергей Борисович за дверью? – спрашивает, заикаясь и я киваю в ответ.
Почему-то Котова с детства его боялась. Правда и папа любил вести себя с детьми построже прямо как в армии. Мой дед был военным, отец был военным и меня он хотел видел будущим генералом да только после службы в армии и пяти лет в военной академии заставили меня уверится, что это совсем не моё. Живьем я не дался и благополучно открывал ресторан за рестораном пока отец негодовал и плевался, называя это несерьезным занятием для настоящего мужика. Мне бы плацдармы топтать, а я бизнесом удумал заняться.
– Можно я никогда больше не выйду из комнаты? – спрашивает Котова и скрывается за дверью провернув замок на два поворота.
Только этого мне сейчас не хватало – спугнуть Сашку и нарушить наши и без того шаткие деловые отношения. Входная дверь открывается, и отец предстает на пороге квартиры отдавая мне честь.
– Здравия желаю!
– Привет, пап, - протягиваю ему руку и ощущаю сильное мужское рукопожатие.
Несмотря на то, что отцу давно перевалило за семьдесят он все еще бодр, отлично себя чувствует и даже умудряется заниматься спортом. Три года назад по его просьбе я прикупил ему домик в деревне. На самом деле это совсем не деревня, а комфортабельный коттеджный посёлок с красивым кирпичным домом за высокой охраняемой изгородью и всем необходимым внутри. Но вместо того чтобы просто иногда стричь газоны и валяться в тени деревьев на удобном садовом лежаке листая газеты, папа усадил участок овощами, фруктами и ягодами и основательно занялся садоводством.
Осенью весь свой урожай он старательно консервирует, не забывая передавать съедобные банки и мне – своему единственному обожаемому сыну.
– Исхудал-то как! Рус, ну что за мода пошла? У нормального мужика должно быть сто двадцать киллограм живого веса, а не кости.
– Пап, это мышцы, я тягаю гантели три раза в неделю. Не исхудал я, проходи.
Забираю сумку из рук отца и провожу его на кухню. Отец деловито раскрывает сумку и достает из неё гору яблок, груш, кабачков и огурцов. Выкладывает все это дело на стол и продолжает доставать оттуда дары природы, высаженные собственными руками.
– Ну, рассказывай, - говорит отец, когда я ставлю перед ним чашку крепкого чая и ягодный пирог, приготовленный Айгуль. – Слышал, что старая карга Адка коньки отбросила и объявила тебя единственным наследником её богатств?
Папа произносит это вполне невозмутимо, ничуть не убиваясь по кончине бывшей жены
– Нет, я не единственный претендент на наследство. У нее была племянница – Саша Котова. Помнишь такую? – стараюсь подать информацию порционно, а не всю сразу.
– А, та худосочная девка нездорового вида, которая постоянно заикалась?
А еще дрожала как осиновый лист при виде папы и старалась не попадаться ему на глаза. Впрочем, как и сейчас. Хочется ответить, что заикалась Котова только потому, что отец вызывал у нее панику и дикий страх, но папа прерывает мои мысли.
– Хрен ей, этой Сашке. Ты должен заполучить наследство в свои руку оставив эту анорексичку ни с чем!
Вот тут и проявляется тот самый скверный характер, который я частично перенял у отца. Он ненавидит женщин. После того как моя мать бросила отца оставив маленького меня ему на воспитание, после того как он четырежды был женат, после того как последняя жена изменила ему с мужчиной помоложе, он просто на дух не переваривает весь женский пол.
– Руслан, когда я наконец-таки увижу наследника? – к счастью он сам переводит тему наследства на тему родительства.
– Ну… можно сказать, что скоро пап.
Отец громко закашливается и смотрит на меня удивленным взглядом.
– Неужели ты все же нашел куру-наседку, которая выносит нам ребенка?
И почему его фразочки сейчас кажутся мне чересчур грубыми несмотря на то, что буквально недавно я сам так считал? Неужели Котова негативно на меня влияет?
– Не совсем так, - стараюсь не сильно ранить чувства старика и пытаюсь подвести его к сути дела. – Она не наседка, пап. Просто девушка, с которой мы совместно будем воспитывать нашего ребенка.
– Сына, - рявкает он, будучи в полной уверенности, что у Зиминых должны появляться на свет только мальчики.
Отец сжимает кулаки от злости и покрывается красными пятнами. Еще не хватало, чтобы его удар хватил. В его возрасте так нервничать небезопасно, но попробуй объясни это пуленепробиваемому старику со своими жизненными устоями, которые уже настолько закоренились в нём, что другие варианты он просто не приемлет.
– Кто такая будет? – спрашивает отец.
– Не волнуйся, я совсем скоро вас познакомлю.
– Зимины без всяких там баб вполне в силах воспитать будущего наследника. Бабам веры нет, Руслан. И если ты позабыл – вспомни свою мать-кукушку, которой не был нужен ни ты, ни я. Неужели я плохо тебя воспитал? Мужик же! Жаль только, что не военный. Ну ничего я на внуке отыграюсь.
И в этот самый момент на пороге кухни предстает Котова собственной персоной.
В мятном платье с закрытым верхом и чуть выше колена, с распущенными волосами, которые волнами спадают на плечи, с натянутой улыбкой которая медленно сползает с её лица на последних папиных фразах.