Беременность на сдачу
Шрифт:
Я уже не уверена, что сделала правильный выбор, потому что вряд ли смогу уснуть здесь, но мои раздумья прерывает Ирка, ворвавшаяся в комнату.
— Прости, что заставила тебя ждать, но Матвей, кажется, начал подозревать. Я еле тебя спасла от его лап, — она смеется, а когда замечается мой растерянный взгляд, произносит: — Странно здесь, да? Я и сама до сих пор не привыкну, Никусь, но Олег очень любит такую обстановку, строгий стиль, все дела. Но если хочешь, я попрошу его на время вышвырнуть все это и обставить комнату по-нормальному.
— Нет,
— Слушай, — тут же говорит Ира, — тебе нужно срочно менять доктора и у меня, кажется, есть кое-кто на примете.
Глава 20
Ира действительно находит мне другого врача и сейчас я стою у него под кабинетом. Не знаю как, но подруга даже карточку со всеми результатами раздобыла, так что мне не придется все сдавать заново.
— Проходите, — из кабинета выходит молоденькая девушка лет двадцати пяти и просит меня зайти.
— Здравствуйте, — здороваюсь с доктором и улыбаюсь ему самой миловидной улыбкой, на которую только способна.
— Здравствуйте, — на меня смотрит приятная женщина лет пятидесяти с высокой прической и густой челкой. — Проходите, садитесь, давайте карточку, — улыбка покидает ее лицо, едва я протягиваю ей свою карту.
Она листает ее, пересматривает, а после удивленно вскидывает брови и смотрит на меня.
— У вас два плода с разными сроками? — задает она вопрос, после которого я энергично киваю. — И что же вас не устроило в предыдущей клинике? — она оценивающе смотрит на меня и ждет ответа.
— Не сошлись с врачом, — спокойно отвечаю я.
— Правда? Там ведь отличные врачи, — возражает женщина.
— Да, но… — договорить мне не дает звук открывающейся двери, на который мы дружно разворачиваем головы.
Я не могу поверить: на пороге стоит Матвей Левицкий собственной персоной. В темных джинсах и светлом свитере он смотрится так, что я на мгновения задерживаю дыхание. Смотрю на неумолимо приближающуюся к нашему столу фигуру и ожидаю его действий. Они просты: он просит моего доктора и ее ассистентку, или кто она там, выйти.
— Нет, погодите, — вставляю я, но женщина мило улыбается мне и разводит руками.
— Что все это значит? — спрашиваю у Левицкого, едва за женщинами закрывается дверь и мы остаемся в кабинете одни. — Вы как… вы что? Почему они ушли? — от ярости я сжимаю кулаки и дико смотрю в глаза своему доктору, а он… да он же улыбается! — Да говорите же вы наконец! — кричу и толкаю его в грудь, но он стоит на месте, не делая и шага, правда, больше не улыбается.
— Умерьте свой пыл, Вероника, — с этими словами он подходит к двери, проворачивает ключ в замке и закидывает его в свой карман.
— Откройте сейчас же!
— Прекратите истерику —
Странно, но его легкий тон и уверенность вселяют в меня спокойствие. Что он, в конце концов может сделать? Закрыть меня здесь? Вытащить из поликлиники насильно? Я усмехаюсь и откидываюсь назад, упираясь спиной в стенку.
— Я устал бегать за тобой, устал просить тебя переехать ко мне, поэтому у меня к тебе только одна просьба: давай прекратим.
— Прекратим что? — интересуюсь у него, ожидая совсем не тех слов, которые он говорит следом.
— Не делай вид, что не понимаешь, Ника, — называет меня так, как тогда в баре. — Я знаю, что ты носишь моего ребенка, и да, я сразу узнал тебя.
Я молча смотрю на него и пытаюсь совладать с обуревающими меня чувствами. Узнал. Ну конечно, Вероника, он не мог не узнать ту, с кем переспал. Я выдавливаю из себя улыбку и встаю.
— Это не ваш ребенок, — пытаюсь уйти, но Матвей опережает меня, хватает за руку и усаживает обратно.
— Собирай свои вещи. Прямо сейчас ты переезжаешь ко мне.
— Спасибо, но в этом нет необходимости, — со злобным взглядом высвобождаю свою руку из его цепких пальцев, однако мне вновь преграждают путь.
— Я заберу своего ребенка, как только он родится, — угрожающе начал он. — И это случится независимо от твоих желаний.
— А что если нет? — я усмехаюсь и с вызовом смотрю ему в глаза. Ни на минуту не собираюсь отступать. Этот ребёнок мой, и ничто не заставит от него отказаться.
— Нет? — он приподнимает одну бровь в удивлении, а выражение его глаз дает понять, что удивлен моим выпадом.
— Нет, — киваю я. — Или вы думали я упаду вам в ноги и начну умолять не делать этого? За своего ребенка я пойду на все, — я делаю шаг к нему и с яростью всматриваюсь в его глаза. — Я ни за что его не отдам!
— Это, конечно, похвально, такая материнская привязанность, вот только я не собираюсь оставлять своего ребенка непонятно кому, — от него веет ледяным спокойствием и уверенностью, но я не собираюсь сдаваться.
— Судя по тому, как охотно вы суете свой агрегат куда ни попадя, детей у вас может быть гораздо больше, — язвлю я и отхожу от него, внезапно понимая, что почти прижимаюсь к его широкой груди.
— Я переспал с тобой по твоей же просьбе, — ухмыляется он, чем только выводит меня из себя.
Я прекрасно помню, о чем просила его и что говорила в тот вечер. Каждая чертова секунда нашей совместной ночи откликается в голове набатом, заставляет просыпаться по ночам от желания и ненавидеть себя. И в эту минуту, когда стоящий напротив мужчина проявил себя в истинном обличии, я надеюсь, что смогу взять себя в руки и перестать чувствовать это притяжение.