Беременность напрокат
Шрифт:
Жаль, что маленькая и мягкая! Я бы его и сковородкой огрела с большим удовольствием.
— Убирайтесь! Вон!
— Лель? Да что…
— Что?!
Хозяин встал, протирая глаза кулаками. Встал не только он сам. Его член, ого-го как встал, выпирая через брюки.
— Не подходи! Не приближайся, я тебя бить буду! Я тебя… Тебя… — зарычала я, схватив вазу с апельсинами. — Пошел вон! Озабоченный!
Босс топал в мою сторону. Я была вынуждена начать защищаться, бросая в него фрукты.
Один апельсин ударил в плечо,
— Да что происходит?!
— Ты меня домогался! — произнесла я дрожащими губами. — Не делай вид, будто этого не было!
— Я?! Тебя?!
Он в шоке на меня посмотрел, а мне… мне еще сильнее разреветься захотелось.
От обиды.
Такой взгляд мог говорить только об одном.
Он просто кричал: «Ты в своем уме?! Чтобы я… тебя… домогался?! Да ни за что!»
Реветь хотелось от обиды!
Ведь домогался он не меня, а свою бывшую!
— Лель, я…
— Не называйте меня так! Не называйте!
Я топнула ногой в сердцах и убежала в душ. Благо, в платной палате он был. Можно было закрыться там и пореветь хорошенько под шум теплой воды, а реветь хотелось… и ревелось… от души ревелось.
Глава 30
Глава 30
Евгений
Я стремительно терял баллы в своих же собственных глазах.
Понять не мог, как так произошло. Отрубился рядом с Ольгой, уснул, а потом — что? Она убежала в душ и, готов поклясться, только для того, чтобы поплакать!
Я не знал, как быть. Просто в ступор впал, начал перебирать варианты, как искупить вину перед беременной девушкой.
Праздник устроить? Подарками завалить? Купить ей что-нибудь из разряда желанного, но недоступного? Помочь в чем-то, но как именно?
Никогда я не чувствовал себя таким беспомощным!
Невольно провел аналогию с Викой из прошлого и понял, что мы всегда ссорились иначе, уязвленным я себя ощущал, но она давала понять, как именно я могу извиниться, и это всегда работало! Но Леля, е мое!
Ругнулся вслух матом: ласковое прозвище прикипело к языку и не желало его покидать. Это происходило естественно, само по себе, я будто вечность ее так называл! А как приятно было трогать ее полусонную? Я не отдавал себе отчета, что творю, но был… счастлив.
Был счастлив, но ей мои поползновения не были приятными. Она убежала в слезах и я, кажется, догадался.
Понял, к чему были ее слова о бывшем, мол, он подлец, мерзавец и все прочие нелестные эпитеты. Наверное, он ее «обидел», мягко говоря. Может быть, взял силой… Наверное, я прав. Именно поэтому семья была против этого ребенка, а Леля… даже не знаю, почему она его решила ставить. Потому что она славная, вот и все. Славная, милая девчонка, и тут я… со своим окаменевшим членом полез к ней.
Я ждал, пока она вернется из душа. Оля вышла, как я и предполагал, с жутко красными глазами,
— Поговорим?
Но нам не суждено было поговорить прямо здесь и сейчас, ее позвал к врачу, несколько дополнительных обследований беременности. Немного запоздало я сообразил, что вчера так и не успел побеспокоиться, чтобы о моем визите с беременной девушкой не донесли родителям. Как раз самое время, пока Оля на обследованиях.
***
Позднее я решил реабилитировать себя в глазах девушки, заказал ей роскошный букет цветов, ждал возвращения Оли от врачей. Она вернулась более спокойная, уравновешенная.
— Держи, — протянул ей большой букет из нежных орхидей, ирисов и кремовых роз. — Это тебе.
— Спасибо, но не стоило… — вздохнула Оля.
— Как раз стоило. Поговорим?
— Мое состояние просто отличное, больше нет нужды оставаться в стенах больницы.
Оля старательно избегала необходимости взять букет из моих рук, я настойчиво хотел вручить ей его!
Мы кружили друг напротив друга, я не давал ей пройти! Наконец, она не выдержала.
— Слушай, просто держи своего дружка подальше от моей попы, и все будет в порядке! — сказала, очаровательно покраснев от смущения и смелости высказаться прямо.
— Я приставал, и тебя это напугало из-за негативного опыта с… прошлым партнером? — осторожно спросил я.
Но видимо моей осторожности было недостаточно для Оли, она смутилась еще больше и посмотрела на меня, как на неуклюжего слона.
— Дело не в этом. И хватит меня расспрашивать о моем сексуальном опыте. Я же не спрашиваю о твоем. Мне вообще плевать, что как и сколько у тебя было с этой Викой или с любой другой девушкой! — говорит пылко. — Просто неприятно, ведь ты ко мне приставал, лапал и при этом…
— Что при этом?
Мое дыхание прервалось. Я не знал, что мог натворить или натворил спросонья?
Наговорил пошлостей? Озвучил парочку жарких фантазий, выражаясь грязно?
Угрожал, что ли?
Да черт побери, я вроде бы не такой! Но черт его знает, конечно!
— Говори уже, — взмахнул рукой. — Расставим все точки над i.
— А вот это вряд ли… — усмехнулась Оля и обхватила себя руками за плечи. — То есть я, конечно, не знаю, какую истинную цель ты преследуешь.
— Истинную цель?
— Да.
— О чем ты? Не совсем понимаю.
Она вздохнула, словно ей было безумно тяжело объясняться. Тяжело и неприятно!
— О том, что если весь этот спектакль затевался тобой не для того, чтобы утереть нос бывшей, а чтобы заставить ее ревновать и вернуть, мне стоило бы об этом знать!
Я едва не выпал в осадок.
Заставить ревновать? Вернуть?
И в мыслях подобного не было!
— Зачем мне это?
— Я-то откуда знаю! — всплеснула руками Оля. — Вот только ты лапал меня во сне, предлагал заняться сексом и называл…