Беременность напрокат
Шрифт:
Родители переглянулись.
— У нас есть аргумент, — важно заявил отец и достал коробку. — Такого обручального кольца больше нет ни у кого. Редкое, выкупил на аукционе.
— Вы даже размер не знаете.
— Это ты не знаешь, а мы знаем. Посмотри, какое красивое! Нежное… целое состояние стоит! — начал нахваливать кольцо отец. — У тебя-то кольца нет?
— Вы меня шантажировать хотите, что ли? Я на шантаж не ведусь.
— Так… А слабо? Слабо предложение сделать? — не растерялся отец.
Я
— Спасибо, большое спасибо. Но вы сейчас, правда, будете…
— Лишними?!
— Я не говорил слово «лишние», вы сами его назвали, — покачал я пальцем. — Я бы сказал, что впервые признаваться в любви при родителях не совсем уместно.
— Тем более! Вдруг ты снова скажешь что-то не то…
— Так! Надеюсь, это была шутка. Вы остаетесь здесь или внука… увидите только по фото.
— Ах!
— Месяцев через пять! — добавил я совсем жестоко.
— Подлец… — обиделся папа.
— Прошу, немного терпения. Папа, кольцо! — протянул ладонь. — Давайте…
— Шантажист, — протянул мне нехотя и вдруг отдернул руку. — А ты речь приготовил?
— Я придумаю что-то.
— Придумает он. Олена… Речь!
Мама достала из сумочки сложенный вчетверо листок.
— Держи, милый. Речь составил лучший из копирайтеров, в духе самых романтических объяснений в любви…
— Что?! — я уже совсем сердито посмотрел на родителей.
— Мы очень хотим внука, милый, — виновато протянула мама.
— Очень хотим!
— Так, дорогие мама и папа. Я разменял четвертый десяток, я больше десяти лет успешно управляю большой корпорацией, а вы хотите сказать, что я не смогу в любви изъясниться?
— Насчет бизнеса мы даже не спорим, милый. Но мы же понимаем, как некоторые негативные моменты повлияли на твою коммуникацию с девушками, а ты всегда не очень хорошо изъяснялся в чувствах. Помнишь, как ты сказал той девочке, что у нее лицо красивое и круглое, как кусок сыра, и она на тебя вылила банку черной краски…
— Мне было пять, мама. Все, довольно! Речь… Брать не стану. Тем более, слова, идущие от сердца, лучше всяких заготовленных речей.
— А вот с этим я согласен! — закивал папа.
— Кто бы сомневался, что ты согласишься… Помню я, как ты кряхтел и потел от чистого сердца, когда просил моей руки.
— К счастью, у меня есть то, что вас развлечет. Попросите прислугу разгрузить мое авто, плюс игрушки стоят не разобранными. Займитесь созданием уюта, — предложил я.
— Уют — это мы можем… Алекс, помнишь, какую мы чудесную детскую сделали Юджину…
— О да. Славная! Мы же еще не выкинули те игрушки?
— Коллекционные? Шутишь, что ли?
— Тогда почему мы их не взяли?
— Ты же меня торопил…
***
Так, родителей я успешно отправил заниматься
Уже у палаты взвыл: гребаные цветы! Я забыл про цветы…
Что за идиот!
Так… Назад не поверну, у меня вся душа пылала от желания признаться и увидеть Лельку свою, пузатенькую. Смешная такая, милая, невыносимо сладкая…
Из палаты доносились голоса.
— И главное, Леля… Жоних из него хороший! — заявил старческий голос. — Алина Аркадьевна нам ужин организует, познакомим тебя…
— Дедуль, давай мы без женихов, ага? Я вообще замуж не хочу. Нам с Сережкой и так неплохо, да, сына?
Я не выдержал и вошел, одновременно постучав по двери.
— Почему Сергей?! — выпалил я, жадно разглядывая Олю.
Она смутилась и отвела взгляд в сторону.
— Мне нравится.
— Ты уже и имя сыну выбрала?
— Выбрала! — ответила с каким-то вызовом. — Долго думала, сегодня приснилось. А что? — поинтересовалась. — Вам, Евгений Александрович, есть дело до того, как будут звать моего сына?
— Почти никакого. Тем более, Сергей Евгеньевич хорошо звучит. Фролов Сергей Евгеньевич.
Вообще-то я планировал тет-а-тет. Но рядом дедушка Оли сидит, важный такой, одеколоном пахнет…
Но уж как пришлось!
Оля сделала шаг назад… Ее глаза заметались по сторонам.
— Что это вы… фантазируете… много… — выдохнула едва слышно.
— Оля…
— Вам, Юджин… Лучше уйти, — показала дрожащей рукой в сторону двери.
— ОЛЯ! Лель… Лелька… Лека моя…
Мысленно я закрыл глаза и шагнул, обнял, прижал ее к подоконнику.
— Я все знаю. Все-все. Знаю… Ты… Ты — та самая Лека… Хитрюга! Другим именем назвалась, а я так долго не мог понять, кого ты напоминаешь, и почему всякий раз у меня такое чувство, будто я тебя знаю. Меня к тебе тянуло. Все это время тянуло, но я… Я запрещал себе! Прости…
— Какие странные у вас фантазии…
— Оля!
Я обхватил ее лицо, поднял, баюкая в ладонях.
Лицо моей любимой девочки расплывалось.
— Прости. Я такой слепой… Без тебя не могу жить. Без вас… Я собрался делать тебе предложение, думая, что у тебя малыш от другого и любил тебя, его… Смешно, да? Кретин! Оля… Люблю тебя. Прости… Прости…
Очередной миг, все окончательно поплыло. Я едва успел коснуться губами ее губ и неожиданно оказался на полу, на коленях перед ней, обнимая животик.
Сынишка толкался во все стороны. Оля придерживала живот одной рукой, я поцеловал ее пальцы, содрогаясь всей душой от мысли и осознания, как сильно люблю…
— Как? — прошептала со слезами.
— Безумно сильно люблю.
— Как ты узнал… Как?! — заплакала. — Я не хотела говорить…
— Жестокая. Будь со мной. Прошу. Будь со мной!