Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги

Романа Абрамовича я настиг возле 14-го корпуса Кремля. Он стоял, увлеченный разговором со своим давним соратником, омским губернатором Полежаевым, и когда я окликнул его, даже вздрогнул от неожиданности.

– Роман Аркадьевич, у меня к вам деловое предложение.

Абрамович испуганно поежился; вся его субтильная, щуплая фигура выражала высшую степень недоумения.

– Слушаю.

– Я пишу книжку про вас с Борисом Абрамовичем и хочу, чтобы вы прочитали ее перед выходом. Если вы будете с чем-то не согласны, то сможете дать свои

Чукотский губернатор отвел в сторону глаза и застенчиво поинтересовался:

– А нельзя, чтобы эта книга была только о Борисе Абрамовиче?

(Логика, надо сказать, поразительная!)

– Никак нельзя. Страна должна знать своих героев. Кстати, и про Леонида Константиновича, – я повернулся в сторону Полежаева, – там тоже будет много интересного.

Тут уж настал черед вздрагивать омскому правителю.

– При чем здесь я, – вскричал он, – обо мне тоже не надо. Я это… непубличный человек… неинтересный…

– Ну что вы, – как заправский психоаналитик, принялся увещевать я своих героев. – Вы очень, очень интересные люди. И к тому же явно неглупые. Книжку я все равно ведь напишу. А так у вас появится возможность повлиять на ее содержание. Пусть читатель сам разберется, чьим словам верить – моим или вашим.

Абрамович продолжал смотреть куда-то в сторону. На лице его блуждала хорошо знакомая всему миру кроткая улыбка.

– Хорошо, я подумаю, – выдавил он наконец. – Если что, с вами свяжутся…

Увы, никаких вестей от Абрамовича я так и не дождался – за исключением разве что недвусмысленного весьма предложения, которое сделал мне один из ближайших его соратников: как бы устроить так, чтобы эта книжка не вышла. До обсуждения размеров компенсации дело, правда, так и не дошло – но, думаю, что миллион-другой долларов могли стать вполне реальной суммой. По крайней мере, на капиталах Романа Аркадьевича это не сильно бы отразилось…

Еще более оригинально повел себя другой мой главный герой – Борис Абрамович Березовский. Предложение прорецензировать рукопись он отверг с ходу, сказав, что все это глубоко ему неинтересно и скучно, и что лучше он будет читать Набокова с Булгаковым.

Лукавил, конечно, – нет для Бориса Абрамовича удовольствия большего, чем лицезреть свою фамилию, набранную крупным типографским шрифтом. В этом смысле они абсолютно разные с Абрамовичем люди…

Вообще-то, изначально я хотел озаглавить эту книгу по-другому, она должна была называться «Отпетые мошенники».

Согласитесь, от заголовка зависит очень многое: если бытие определяет сознание, то заглавие – содержание.

(Хотя возможны, впрочем, и варианты: «Мертвые души» – чем, например, не название фильма ужасов, вроде «Зомби-4»; «Смерть Ивана Ильича» – звучит как классический детектив; и даже от «Дамы с собачкой» веет какой-то зоологической порнографией.)

Однако под давлением осторожного издателя, опасающегося возможных исков, название пришлось изменить. А жаль. Потому что, называйся эта книга «Отпетые мошенники», она могла получиться совершенно иной. Может быть, даже веселой.

Испокон века похождения разного рода авантюристов, мошенников и плутов

В литературе существует даже отдельный жанр – плутовской роман, персонажи которого как на подбор веселы, предприимчивы и обаятельны. Жиль Блаз, например. Или Йозеф Швейк. Не говоря уже об Остапе Бендере.

Да и большинство героев мирового фольклора – тоже те еще мошенники. Взять хотя бы Иванушку Дурачка, Ходжу Насреддина или Рейнеке-Лиса.

Причем, что удивительно, симпатии наши зачастую оказываются почему-то не на стороне их жертв, а обращены как раз к этим жуликам и прохвостам; хотя по уму должно быть все наоборот.

Я долго думал над этой загадкой, пока наконец не осенило меня. Ведь все эти веселые и находчивые пройдохи надували преимущественно персонажей отрицательных: сквалыг, богачей, купцов, царей, ростовщиков и etc. К тому же деньги как таковые не являлись для них самоцелью, гораздо важнее был сам процесс.

В этом смысле люди, о которых пойдет сейчас речь, не имеют с подобными героями ничего общего. Хотя бы потому, что жертвой их изворотливости и мошенничества стали не отдельные скряги, а вся страна в целом – то есть мы с вами. И веселиться тут точно повода нет.

Бытует убеждение, что историческая литература должна обязательно писаться людьми непредвзятыми, воспринимающими объекты своих изысканий с ледяной отстраненностью энтомолога.

Вероятно, лет через 50–100, когда и Абрамович, и Березовский обернутся бесплотными тенями давно ушедшей эпохи, такой подход и будет оправдан. Но сегодня – это никак еще невозможно. Слишком мало времени прошло с момента описываемых событий, и слишком явственно каждый из нас испытал результаты олигархических реформ, прочувствовав «прелести» их на собственной шкуре…

Заранее предвижу, что кое-кто – особенно представители так называемой либеральной интеллигенции – станут упрекать меня в коллаборационизме и исполнении кремлевских заказов. Пусть себе. Замечу лишь, что мое отношение к этим персонажам ничуть не менялось еще с тех незапамятных времен, когда считались они всесильными и всемогущими.

Году эдак в 1999-м и месяца не проходило, чтобы Борис Абрамович публично не вспоминал о моей скромной персоне. По его же собственному признанию, он не мог простить мне тогдашних газетных публикаций. И не простил, кстати, по сей день. («Это то, что я не умею прощать», – дословная его цитата.) Даже в последнем своем открытом письме к Путину он не удержался от того, чтобы вновь не лягнуть меня: «Хинштейн, хоть и ваш, гэбэшный, тоже хорош».

Более высокой оценки своего труда мне трудно даже себе представить…

И Березовский, и Абрамович – давно уже превратились в явления нарицательные. Их жизнь и карьера – точнее, то, что принято считать таковыми, – представляют собой сплошную череду мистификаций, легенд и сказаний, зачастую созданную ими же самими.

Именно поэтому главная задача, которую ставил я перед собой, садясь за письменный стол, заключалась в том, чтобы развенчать эти бесчисленные мифы, показав наиболее заметных и одиозных представителей эпохи бандитского капитализма без грима и позолоты.