Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Шрифт:
Да, именно Андропова, ведь Россия конца 1990-х удивительным образом напоминала Советский Союз двадцатилетней давности; престарелый, впадающий в маразм вождь; его венценосная дочь, героиня скандальной хроники и любительница бриллиантов; вороватое гулявое окружение. И – аскетичный председатель КГБ, начинающий борьбу за власть с показательных коррупционных процессов.
Даже внешне Примаков чем-то походил на всесильного шефа КГБ; те же роговые очки, внешнеполитическое прошлое, партийно-советская аскетичность в быту.
Воцарения разведчика Примакова многострадальное
Но это была палка о двух концах: едва только ситуация в стране стала меняться к лучшему, участь премьера мгновенно была предрешена.
И пары месяцев не прошло с момента его воцарения, а олигархические СМИ, дирижируемые Березовским, вовсю уже принялись долбить антикризисное правительство. Примакова обвиняли в возврате к совет-ским методам руководства, в симпатиях к коммунистам, в заигрывании со спецслужбами. Ну, и, конечно же, в том, что подсиживает он Ельцина, готовя тихий дворцовый переворот; «папу отстраняют, силовой какой-нибудь вариант и привет», как говаривала некогда дражайшая Татьяна Борисовна.
Эта антипримаковская пропаганда велась столь слаженно и умело, что в нее поверил в итоге и сам Ельцин. Даже по прошествии времени, сидючи уже в отставке, он по-прежнему будет культивировать в себе эти старые обиды. В своей книге экс-президент напишет:
«„Примиряющий“ и „объединяющий“ Примаков, как это ни парадоксально, с каждым днем становился для огромной части бизнеса, а значит, и среднего класса, СМИ, для многих политиков и целых думских фракций главным раздражающим фактором. Вольно или невольно Евгений Максимович консолидировал вокруг себя антирыночные, антилиберальные силы, вольно или невольно наступал на свободу слова…»
А теперь – сразу же – еще одна цитата; для сравнения:
«…он (Примаков. – Авт.) начал разворачивать страну назад. Он нарушил баланс сил. В стране, где были левый парламент и левый Совет Федерации, он стал создавать еще и левое правительство. И даже тогда бы его не сняли, но когда он увидел пост президента России в двух шагах от себя, у него поехала крыша…»
Если б не затесавшийся вульгаризм – насчет поехавшей крыши – два этих фрагмента меж собой было бы просто не отличить: единый стиль, одинаковые упреки.
Нетрудно догадаться, что последняя цитата принадлежит Березовскому, одному из наиболее рьяных примаковских недругов.
Вернее, не так. Это сам Березовский считал себя злейшим врагом Примакова, по сей день с гордостью примеряя лавровый венец главного его победителя.
Для Примакова же – Березовский противником не мог быть просто по определению, слишком в разных весовых категориях находились они.
(Враг Примакова – само по себе звучит уже гордо…)
Истинными врагами Евгений Максимыч считал лишь тех, кто был равен ему. К таким людям он испытывал даже нечто вроде пиетета, отдавая должное их размаху и силе; льва или тигра есть,
В понимании Примакова Березовский был совершенно недостойной внимания мелюзгой; каким-то, прости Господи, насекомым, зеленой навозной мухой, раздражающей своим назойливым жужжанием. И от осознания этого Борис Абрамович бесился еще сильнее, хотя на людях излагал прямо обратное.
(«…он академик, я член-корреспондент, найти один язык с Евгением Максимовичем мне было бы проще, чем, например, Гусинскому. Ведь Примаков воспринимает Владимира Александровича как таксиста…
И Лужков для Евгения Максимовича всего лишь преуспевающий лавочник».
У кого, что болит…)
В принципе, столь же уничижительно к Березовскому относились многие другие сановники. Но Примаков оказался едва ли не первым, кто, устав отгонять эту самую муху, вознамерился окончательно ее прихлопнуть.
Еще летом 1998-го Генпрокуратура закончила секретную проверку финансово-хозяйственной деятельности «Аэрофлота». Вывод, сделанный следователями, был однозначен: налицо – состав преступления.
Когда Скуратов доложил об этом Примакову, тот и минуты раздумывать не стал; если есть материал, заводите дело – сказал он генпрокурору.
18-го января 1999 года прокуратура возбуждает уголовное дело по факту хищения имущества «Аэрофлота»; статья 159 УК РФ – мошенничество в особо крупном размере.
Ровно через два дня на свет появляется еще одно дело – против подконтрольного Березовского ЧОПа «Атолл», который занимался слежкой за политбомондом. (Не без гордости замечу, что основанием к его возбуждению послужили мои газетные выступления.)
А еще неделю спустя, прямо на заседании правительства, обсуждая предстоящую амнистию, Примаков во всеуслышанье объявляет, что надо «освободить места для тех, кого сажать будем за экономические преступления».
Березовский был вне себя от ярости. Его империя терпела удар за ударом. В офисах «Сибнефти», «ФОКа», «Атолла» полным ходом шли массовые обыски; люди в форме нагрянули даже в автосалон «ЛогоВАЗа», арестовав четыре десятка растаможенных «в серую» иномарок.
По настоянию Примакова от эфира был отстранен журналист Доренко – главное таранное оружие олигарха. Параллельно под шумок из правления «Аэрофлота» вывели всех оставшихся там ставленников олигарха – Глушкова, Красненкера, Ицкова. Это уже подсуетился старший президентский зять Валерий Окулов.
Само собой, Борис Абрамович пытался огрызаться, силясь выказать невозмутимость и стоицизм, но со стороны выглядело это довольно жалко. Вся его риторика сводилась лишь к одному – в Россию возвращается эпоха репрессий. С Новым всех, 1937 годом! Свои невзгоды и злоключения он открыто связывал теперь с именем Примакова, поливая премьера на всех углах.
«Примаков сегодня встал на самый порочный, самый трагический для России путь, – восклицал Березовский, трагично вздымая кверху руки. – Даже коммунисты сегодня менее опасны, чем Примаков».