Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Шрифт:
Именно Бородулин и свел Березовского с его последней страстью – юной красавицей Марианной.
Случилось это в 1998-м; ровно через два года после его третьей женитьбы. Приехавшей завоевывать столицу Марианне было тогда шестнадцать. Березовскому она годилась, если не во внучки, то уж в дочки наверняка; все-таки – 36 лет разницы.
Об их романе газеты рассказывали охотно и много. Провинциальная нимфетка и пожилой олигарх; ну просто классическая интерпретация столь обожаемой им «Лолиты» (недаром своим любимым писателем именовал он всегда Набокова).
Правда, дальше пары фривольных историй и описания совместных выходов в свет
Пришло время восполнить этот досадный пробел…
Марианна Сергеевна Коновалова родилась в ноябре 1982 года в Кемерово, где благополучно и окончила восемь классов, после чего, как Ломоносов, уехала в Москву; пусть и не за рыбным обозом, но все равно учиться.
Чему уж она там училась – сказать сложно; практически на вокзале прелестную брюнетку подобрал упомянутый выше Александр Бородулин. Очень скоро барышня очутилась в штате «Мадмуазели», которое располагалось – только не смейтесь! – в помещении Детского театра марионеток…
Встреча с Березовским круто изменила ее жизнь. В считанные месяцы марионетка Марианна получила, наконец, все, о чем лишь могла мечтать девушка из рабочей семьи, насмотревшаяся картин про роскошную жизнь. Заботливый ухажер снял ей квартиру в Арбатских переулках, купил машину и даже приставил охрану – неотъемлемый атрибут модельного бытия.
Трудно сказать, чем уж так пленила она престарелого ловеласа; в жизни Березовского женщин было порядком больше, чем волос у меня на голове. Вряд ли одной только красотой – хотя и этот фактор тоже не последний. Рискну предположить, что его возбуждала своеобразная неприступность модели, которая готова была отдаваться исключительно телом, но никак не душой.
Марианна относилась уже к новой популяции стерв, выросших на обломках колбасной революции. Она была напрочь лишена комплексов, а понятие «морально» ассоциировалось у нее лишь с разновидностью плотских забав. Кроме того, она была не по годам расчетлива.
Юная модель очень быстро нащупала в своем новом поклоннике слабые струнки; а, нащупав, стала виртуозно на них играть. Она то приближала кавалера, то удаляла, могла позволить себе в открытую начать потешаться над ним и глумиться. Подобным образом с Борисом Абрамовичем не обходились со времен далекой пубертатной молодости. Это одновременно и злило, и заводило его.
Один из знакомых Березовского, попросивший сохранить свое инкогнито, воспроизвел мне крайне показательную сцену, невольным свидетелем которой он однажды стал.
«Марианна просто хамила ему в лицо. Говорит: ты пообещал подарить „Мерседес“; так вот мне таких жалких подачек не надо – подумаешь, сто тысяч долларов – давай, гони чего-нибудь посущественней.
Я прямо обалдел. «Слушай, – спрашиваю, – тебе сколько лет?» – «Восемнадцать» – «Для восемнадцати лет вполне сойдет и какой-нибудь „Ситроен“ или „Форд-Фокус“. И она так спокойно мне отвечает: „Если б я жила с тобой, тогда, конечно, подошел бы и „Ситроен“, потому что ты нормальный, здоровый мужик. А это – старый отвратительный еврей, которого все ненавидят. Ко мне ж после него никто не подойдет, поэтому надо отжать все по максимуму“».
«Больше всего меня поразило, – подытоживает расказчик, – что Боря стоически все это выслушивал. „Не обращай внимание, – сказал он, когда Марианна ушла. – Через год я ее обязательно сломаю; влюбится в меня, как
Борис Абрамович не мог допустить, чтобы какая-то девчонка взяла над ним верх; во всем и всегда он должен был оставаться победителем.
Особенно Березовского бесило, что, живя за его счет, «мадмуазель» напропалую крутила амуры с другими мужчинами. С одним из них – неким Феликсом Газиевым – у нее, вообще, возник настоящий любовный роман.
Не в пример лысоватому и престарелому олигарху Газиев был молод и хорош собой: 23 года, рост 180 сантиметров, плотного телосложения, волосы темно-русые, лицо овальное, брови дугообразные, глаза голубые.
Я воспроизвожу его внешность столь детально, поскольку она четко была зафиксирована в сводке происшествий ГУВД Москвы.
В апреле 1999 года Феликс Газиев был зарезан ножом при невыясненных обстоятельствах; убийц, разумеется, не нашли. Так трагично разрушился этот любовный треугольник.
Смерть возлюбленного Марианна переживала поначалу тяжело. Она ходила к нему на могилу, носила цветы. Но потом круговорот бурной богемной жизни засосал ее и окончательно унес прочь.
Теперь это была уже не угловатая провинциалка, а лощеная, уверенная в себе львица. Она регулярно выходила с Березовским в свет. Даже когда он летал в Лондон на судебный процесс против «Форбса», в поезд-ке сопровождала его не законная супруга, а Марианна.
Борис Абрамович не зря числился членом-корреспондентом РАН; под его влиянием девушка тоже потянулась к знаниям. В 2000 году она поступила в среднюю сменную школу № 80 Санкт-Петербурга на отделение экстерната, где – цитирую выданную по окончании характеристику – «Показала серьезное и добросовестное отношение к учебе… много времени уделяла самостоятельным занятиям по предметам». После чего была зачислена на платное отделение факультета психологии Российского государственного университета; обучение – 50 тыс. 700 руб. за семестр – оплачивал, разумеется, Березовский.
Впрочем, если говорить серьезно, я сильно сомневаюсь, что Марианна вообще переступала порог этих учебных заведений; школы – уж наверняка. По крайней мере, когда я отправил туда своего помощника, директриса перепугалась жутко и наотрез отказалась разговаривать на эту тему. Последний факт кажется совсем не удивительным, если учесть, что всей организацией учебного процесса занимался по просьбе Березовского весьма авторитетный в Питере человек с красноречивой кличкой Костя-Могила (в миру – Константин Карольевич Яковлев), сведенный с ним некогда всезнающим Бадри Патаркацишвили.
Разумеется, Елена Горбунова – третья и законная супруга – прекрасно была осведомлена и о тяге мужа к юным моделям, и о молодой сопернице из агентства «Мадмуазель». Ходили слухи, что она даже намеревалась подать на развод, отсудив у Березовского половину его состояния, но потом якобы успокоилась.
Верится в такое с трудом. Всегда, еще с ранней молодости, Горбунова отличалась завидным прагматизмом; в этом они с мужем были очень похожи. В предыдущих главах я уже подробно рассказывал, как зарождались их отношения: любви – в классическом ее понимании – не наблюдалось здесь ни на йоту. Скорее, это была обычная коммерческая сделка; акт купли-продажи, где каждая из сторон получала очевидную для себя выгоду. Березовский – красавицу-жену, отлично дополняющую его образ светского льва; Горбунова – пропуск в красивую, обеспеченную жизнь.