Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Шрифт:
Ельцина: Папа их убирать не будет.
Дьяченко: Почему?
Ельцина: Я не знаю.
Дьяченко: Тогда папа не выиграет выборы, мама. Ты спроси у Леши, он тебе все расскажет.
Ельцина: Просто такие
Дьяченко: Мам, это детский сад. Другого выхода нет. Ты понимаешь.
Ельцина: Завтра кто-то будет отвечать за это. Тот же Березовский. Барсуков не будет отвечать. Он мне уже сказал, чтоб я ему не звонила больше до утра.
Дьяченко: Правильно. Боится.
Ельцина(издевательски): Ну, конечно!
Дьяченко: Мам, как настолько безнаказанно все делать, ты мне объясни. Как это так?
Ельцина: Ты Барсукова не убедишь ни в чем, и папу не убедишь.
Дьяченко: Почему?
Ельцина: А в чем ты его убедишь?
Дьяченко: По крайней мере, я папе скажу все, что я думаю.
Ельцина: Он тебя слушать не будет.
Дьяченко: Мам, а чего тогда затевать? Тогда все. Тогда даже очень хорошо, что не изберут, потому что это, действительно, для страны не нужно. Ты просто не понимаешь всю глубину этой проблемы. Это сейчас единственный выход, это действительно так. И не надо говорить, что я попала под чье-то влияние или еще что-то. Нет. Мамочка, поверь, сделано все, чтобы отгородить папу от этого. Но другого выхода нет, не говорить нельзя. Потому что эти люди…
Ельцина(перебивает): Таня, ты пойми, что отгораживать нечего. Его невозможно отгородить ни от кого, это одно целое.
Дьяченко: А я считаю, что возможно.
Ельцина: Нет!
Дьяченко(упрямо): Возможно! Ну, другого выхода нет просто.
Ельцина(поддаваясь): Ну, хорошо. Но все равно говорить такие вещи по телевидению нельзя.
Дьяченко: Это единственно
Ельцина: Ну, утром их отпустят, и что?
Дьяченко: Мам, а это как называется? А никто работать больше не будет на этой кампании. Это прямое запугивание. Ты понимаешь, как все это делается… Ты мне скажи, папа спит?
Ельцина: Да.
Дьяченко: Я просто боюсь, как бы он все это выдержал. А потом, они, конечно, почву подготовили. Конечно, они капали долго. Какие тут все гады занимаются выборной кампанией. А кто сделал все эти проценты-то?
Ельцина(сочувственно): Они палец о палец не ударили.
Дьяченко: Вот в том-то и дело. Я сегодня ездила к Лисовскому, я видела, как он делает, вообще, как что.
Ельцина: Вот и пожинает… Я одного не понимаю: они хотят, чтобы Зюганов, что ли, был?
Дьяченко: Они хотят сами править.
Ельцина: Ну, как они сами-то будут?
Дьяченко: Папу отстраняют, силовой какой-нибудь вариант, и привет.
Ельцина: А как отстранить папу, если второй тур сейчас должен быть?
Дьяченко: Да какой сейчас второй тур, если они такие вещи творят. Как можно брать людей, которые занимались финансированием кампании… Это ключевые люди. И ключевой этот проект «Голосуй или проиграешь»... Не знаю, мам, единственный выход это действительно их уволить…
Рассказ о перевороте, который затевают будто Коржаков с Барсуковым, чтобы «отстранить папу, и привет», ибо «они хотят сами править» – это такая же точно активка, как и дежурящие на крышах «ЛогоВАЗа» снайперы в черных одеждах.
Если той ночью и происходил переворот, то организовывали его уж точно совсем другие люди: Березовский, Чубайс, Гусинский и примкнувшая к ним Дьяченко.
Однако в президентских мемуарах, написанных рукой профессионального спецпропагандиста Юмашева, сказка эта излагается как факт непреложный и даже исторический.
«Дальнейший ход событий просматривался тоже достаточно четко: на волне борьбы с чеченским сепаратизмом, на волне „коммунистической угрозы“ к власти приходит полувоенная команда постсоветских генералов: начальник службы безопасности Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков, которых прикрывает своим могучим телом первый вице-премьер Олег Сосковец. Найдутся и другие…»