Березовый компот
Шрифт:
Боссы хоть и продолжали запираться в совещалке до поздней ночи, ужинов больше не заказывали. По нескольку раз просили подать кофе, но мини-пирожные, которые Мальников регулярно поставлял на эти собрания, оставались почти нетронутыми — так, съедят штучек пять. Часто вызывали к себе Антона Григорьевича, но до конца посиделок его не оставляли — отсылали.
Кофе начальству носили по очереди Костя и новенькая Люда: Мальников ввел для них поздние дежурства на случай приезда начальства. Готовился к протесту с их стороны: все-таки дежурства не были предусмотрены, но никакого протеста не последовало. Мальникова это обрадовало: внутренний начальник
Впервые на утренней летучке присутствовал Чалеев. Ничего существенного не сказал — про ответственность перед страной, про то, что исхода “Национального лидера” ждут миллионы, и всякое такое.
Столкнулся в лифте с Александром Ивановичем. Поздоровались, встали рядышком.
— Переживаете, что я Васю не турнул? — тихонько спросил безопасник.
Мальников еле сдержался, чтобы не огрызнуться в ответ.
— Что вы, — сказал он, натянуто улыбаясь. — Мне-то что? Я ведь так, для пользы дела.
— Ну да, ну да, — загадочно улыбнулся безопасник. — Вам-то действительно — ни холодно ни жарко… Знаете, я вам так скажу: терпимей надо быть друг к другу, терпимей.
— Как скажете, Александр Иванович…
Когда лифт остановился на втором, безопасник вышел вместе с Мальниковым и, подхватив его под руку, мягко увлек в залитую дневным светом выемку стеклянного фонаря, нависающего над парковкой.
— Вам, возможно, странно слышать такое от меня, — продолжил Александр Иванович начатый разговор. — Но я сейчас говорю от себя лично, не для протокола. Понимаете? И только применительно к проекту. С учетом всех нюансов. Конечно, плохо курить травку на такой ответственной работе. Ее вообще плохо курить. Даже противозаконно. Но я поговорил с Василием Леонидовичем, он обещал бросить. Наш сотрудник проверяет его теперь каждый вечер…
Александр Иванович отпустил наконец локоть Мальникова.
— Я так поставлю вопрос. Где бы мы искали ему замену? А, Петр Валентинович? На переправе, как вы помните, коней не меняют. А если копнуть, — безопасник пожал плечами, — то найти что-нибудь можно на каждого. Уж вы мне поверьте.
У Мальникова засосало под ложечкой. Неужели все-таки камеры? В предбаннике?
Триумф легкомысленности был недолгим. Воспоминания о Владе снова мучили Мальникова. Она была повсюду. Стоило задуматься о чем-то выходившем за пределы телецентра — сегодняшнем меню, списке необходимых продуктов, поведении здешних людишек, — и вот он уже изловлен, схвачен, с ног до головы опутан Владой, и внутри не осталось ничего, кроме детской наивной растерянности: ой, как же так, неужели со мной приключилось плохое? Почему-то чем дальше, тем сложнее становилось выбраться из этих сетей. Потребность в разговоре с Юрой была острейшая.
Пытался дозвониться ему три дня подряд. Собирался завести разговор о том о сем, о погоде, о “Национальном лидере” — а там уж как получится, но постараться вырулить на главное. По телефону о Владе они с Юрой никогда еще не беседовали. Но друг должен понять и прийти на помощь. Он так виртуозно умел доказать: Влада — не та, Влада — тупик, фатальная несовместимость, “Стой! Опасно для жизни”.
Таня не спасала. Таня была не в счет. К тому же после неприятной фразы: “Уж вы мне поверьте”, которой безопасник закончил свой монолог о необходимости проявлять терпимость на “Национальном лидере”, у Мальникова с Таней начались печальные мужские сбои. Приходилось оправдываться большой загруженностью, стрессом. В ответ Таня принималась
Мальников звонил Юре на домашний, звонил на мобильный. Тот не отвечал. Иногда мобильник оказывался отключен. Это нагоняло на Мальникова тягостные раздумья: не случилось ли чего? Однажды звонок на домашний телефон увенчался относительным успехом — в трубке раздался женский голос. Сонный — несмотря на то, что Мальников звонил в два часа дня. Мальников засомневался, туда ли попал, но все же попросил пригласить к телефону Юру.
— Юру? — испуганно переспросила женщина, и раздались короткие гудки.
Мальников перезвонил, но трубку больше не брали.
По всем каналам — “Национальный лидер”. Перестал даже в сеть выходить: там то же самое.
Телефон зазвонил в 7:40. Незнакомый номер. Мальников почувствовал недоброе и трубку взял не сразу. Но звонивший был настойчив. Когда вызов прервался, он позвонил еще раз.
— Алло.
— Петр Валентинович, извините за ранний звонок. Но вам все равно скоро вставать.
Звонил Антон Григорьевич. К удивлению Мальникова, главреж вызвал его к себе в кабинет. Просил поторопиться.
— Хорошо, — ответил Мальников. — Сейчас побреюсь…
— Лучше без церемоний, небритым.
При виде главрежа предчувствия только усилились. Антон Григорьевич заметно волновался. Рыскал взглядом по кабинету, гонял бессмысленно руки по столу. Таким его Мальников еще не видел.
— У нас некоторые изменения, — вздохнул Антон Григорьевич. — Решено провести финал в декорациях, выдержанных в традиционном русском стиле.
— Под избу, что ли, оформите?
Главреж посмотрел на Мальникова удивленно.
— Нет, не под избу, — неуверенно ответил он. — В таком, знаете, державном стиле… Мы ведь в России живем, поэтому… Да. Но это вам не очень должно быть интересно.
“Не тяготится ли и он демократическим этикетом? — думал Мальников. — Сам же приглашал — без церемоний. А тут вдруг пошел кругами. Мог бы и врезать. В лоб. Без обиняков. Если есть за что”.
— Про декорации — это я так, к слову… Финал ведь будет проходить в режиме нон-стоп — участники постоянно в кадре. Такой, знаете, пристальный последний взгляд на каждого. Кто чего стоит… Впрочем, да, это тоже несколько в сторону.
На столе групповая фотография в массивной рамке. Мальников пригляделся. Так и есть: увядающая красивая тетка с ледяной улыбкой, Антон Григорьевич с улыбкой обворожительно счастливой — и старуха. Та самая. Только лет на сто моложе. Полная жизни. С высокой аккуратной прической, со вздернутой кокетливо бровкой. С массивными бусами на шее. Цветущая и радостная почти как стоящий возле Антон Григорьевич.
— Поскольку финал будет в режиме нон-стоп, — продолжал главреж. — Стол, с которого… за которым финалисты будут закусывать в перерывах, будет тоже в кадре. И вот этот стол решено накрыть исконно русскими блюдами. Традиционными. Не борщи и уха, конечно, а… закуски. Традиционные. Ну, что там… бывает обычно?