Беркут
Шрифт:
Насекомые стали перебираться с тела Нильи на пол. Медленной и неотвратимой волной они подбирались все ближе к Дебре. Та в ужасе пыталась отойти, но уже забилась слишком далеко от окна, чтобы побег был возможен.
— Знаешь, это так забавно… Ты вроде говорила, что ничего мне не сделала? Но… — на сей раз взгляд девушки пылал огнем, — Разве не ты хотела оставить Грима отбывать наказание до конца? Я знаю даже то, что ты планировала навесить на него еще один срок…
Лицо Нильи исказилось ненавистью. Ее глаза будто кричали о том, что сейчас она готова к убийству. Однако Регент сдержалась,
— Но я тебя не убью. Твой муж отделался проще — я всего-то приказала его сожрать. А вот ты… Благодаря тебе я поднимусь. Ведь по документам я… — эльфийка достала все бумаги из секретного отделения Дебры, — «Личный ассистент управителя Дебры Нейворд». Лживая аристократка, укравшая заряжатель артефактов и с его помощью усилившая производительность своей волшебной теплицы, оказывается за решеткой. А ее усердная ученица, что более трех месяцев осваивала ремесло ведения дел в столь важном предприятии, получит почет и благодарность Империи за разоблачение. Поэтично, правда?
Мелкие лапки насекомых уже ползли по платью и ногам Дебры, пока та безуспешно пыталась сбросить их с себя.
— Прошу, стой! Я все сделаю, я буду верна и все искуплю, только не трогай меня!
Вдруг монстры перестали двигаться, а Нилья подошла чуть ближе, снова вставая на расстояние вытянутой руки от Дебры.
— Вот как? Заманчиво… Но… — живой доспех девушки внезапно перелетел на истошно завопившую женщину, — Мне не нужны твои таланты. Только тело.
Та, что получила прозвище Паучиха, кричала так громко, как могла. Кричала от боли, от страха, кричала, чтобы хоть кто-то заметил происходящий ужас. Но от этого насекомые только проще лезли ей в рот, расползаясь все глубже и искусывая ей кожу, язык, а главное — лишая голоса.
— Я бы послушала еще, но голос у тебя опаснее прочего. А когда малыши как следует накусаются, то и твой разум…
Нилья не успела договорить. В этот момент министр Эованор завершил колдовство — волна белого света прошлась по городу, и все насекомые, принадлежащие Рою, мгновенно погибли.
— Черт… Но ничего. Пусть этот день станет для тебя самым худшим кошмаром.
Девушка достала из-за пазухи склянку со сверкающей в ней молнией.
— Удобно было иметь руки по всему городу. А теперь, пришла пора платить!
Эльфийка открыла в Дебру закупоренную молнию. Ведь именно ей министр попал в Регента. И пусть самой Нилье это не слишком повредило, но подобный след отлично скомпрометирует ее жертву. Как и то, что в доме Нейвордов нашли большую массу насекомых.
Нилья поспешно сбежала. Нельзя оставаться близко к дворцу, нужно затеряться в переулках, скрыться в ночи. Она это умела. Все же сирота, не имевшая поддержки и нужных навыков, едва ли выжила бы в таком городе, не имея подобной сноровки.
С самого детства эльфийка просто хотела помощи. Чтобы кто-то обращался с ней не как с отребьем, пусть она и была им, а как с обычной бола. Но за все двенадцать лет жизни девушка не встретила ни честного работодателя, ни добросердечных коллег, ни простого прохожего, кто хотя бы пожалел ее. Как оказалось, это обернулось ей счастьем.
Только Грим, юноша, что даже не знал ее, осветил сквозь
Тогда же в ней расцвела любовь. Вначале как очаровательный юный цветок, она радовала собой и всегда была прекрасна. Затем это чувство отрастило шипы — и Нилье стало невыносимо видеть страдания Грима. Наконец, когда отпущенной на свободу девчушке, в жизни которой только-только появился светоч, явился Рой, любовь воспылала. Пламя охватило росток и пылало так ярко, что ничто более не было важно.
Месть. Барк Нейворд должен заплатить за свою наглость, за то, что заставил Грима страдать, за то, что обрек его на опасную работу за стеной. Дебра Нейворд стала отличным инструментом — ее амбиции было легко использовать в своих целях. Взявшись за оружие, она не знала, что держится за лезвие, а не за рукоять.
Пусть в сердце девушки пылал огонь любви, смешанный с пламенем ненависти, она не торопилась. Собрала информацию, позволила Дебре забыться. И вдруг — поход к озеру. Чудесная возможность. Грима освободят даже раньше срока… Но тут проклятая Нейворд обнажила свои клыки.
Возжелав большего, женщина потребовала от Роя невозможного. Нилья хотела выйти за стену лишь чтобы уберечь Грима — пока он так далеко от города, она не смогла бы призвать к нему Рой. Дебра же захотела привязать Грима к себе. Заставить его обернуться поводком для той, что по мнению Паучихи, могла усилить Рой.
В тот момент все решилось. Нилья отправилась за стену собирать войска. С имевшейся силой, она не смогла бы очистить город от разросшейся банды Дебры. Да, у нее не вышло уследить за этим… Но исправить ошибку — в ее силах.
Так она думала, пока не пустилась вслед за своим возлюбленным в поход. Ей было больно смотреть за тем, как он мучается — через приставленную к нему бабочку девушка следила за ним денно и нощно, бесконечно любуясь своим избранником.
И вот, на ее пути встала преграда. Лайла… как только ее ни звала гневная Регент. Огонь в душе Нильи воспылал ярче прежнего. Она натравила монстров на экспедицию — ровно в момент, когда ненавистная эльфийка отбилась от группы. Было бы проще, если бы Грим не видел ее гибели… Но так он больше никогда не подумает о том, чтобы заменять другими свою истинную любовь.
Девушка спасла Грима, как подвергла его опасности. Ничто не страшно, пока он жив и любит ее. А она знала, что он ее любит, даже терзаясь от боли.
Но срока похода за стену оказалось недостаточно. Три месяца провела Нилья в поисках тех Принцесс Роя, что встанут на ее сторону. Лишь три из найденных тринадцати присягнули на верность, прочие же отказались служить Регенту. Но даже с этим войском Велан пал бы к ногам Нильи, стоило ей пожелать.
Вернувшись, она позволила себе раствориться в любви Грима. Эльфийка сама делала первые шаги — ну и что? Главное — они вместе. Он принадлежит ей, а она — ему.