Беркут
Шрифт:
Не прошло и часа, как на лес опустился туман. Экспедиция не была к этому готова, все же в преддверии лета решили не забивать походные мешки теплыми вещами.
Друм заметил похолодание еще в первые минуты, но не мог с этим ничего сделать. Костер привлечет монстров, а сами согревающих зелий у них с собой нет. Решено было продолжать путь с рассчетом на то, что, ускорившись, экспедиция немного согреется.
Вот только прошло уже два часа, и даже Миранда начала зябнуть, чего уж говорить про всех остальных. Скрепя сердце и мечтая о том, чтобы этот проклятый холод сгинул, Друм приказал устроить привал.
Даже на
Перво-наперво он сообщил о пропаже главе экспедиции, став при этом свидетелем такой отборной ругани, что ни один сапожник или любой другой бола не смел бы соревноваться с начальником в сквернословии.
После установки дозора, Друм отправил нескольких защитников на поиски. Грим же напросился сам, и поначалу получил отказ. Лишь твердый взгляд юноши и его непреклонность вкупе с вежливостью заставили вечно полупьяного гвардейца отпустить парня. Не то в знак уважения, не то из-за нетерпимости к смазливому молодому личику и показной субординации.
Грим шел не один — Мивес взял его под крыло, чтобы в случае опасности иметь возможность защитить неуемного эльфа. Член Великой семьи Айяр хорошо знал, что их род — воплощения Начала, природы и, как ни странно, пламени. Словно свеча, жизнь эльфа пылала и светила ярко, но сгорала быстро и скоро. То же и с их поведением, их чувствами и поступками — зачастую они отдают делу всех себя без остатка, с чем бы это ни было связано.
Мивес точно не отличался болтливостью. Хотя Грим скорее считал, что дело попросту в его настороженности, отвлекаться, будучи разделенными, даже имея могучую силу, в высшей степени глупо.
И вот, снова треск. На сей раз древесный, где-то со стороны лагеря.
— Проклятье… Нам надо срочно возвращаться. Если вдруг… — боевая интуиция не раз спасала Мивеса, помогла она ему и сейчас. Странный шелест из кустов, неестественная тишина, особая темнота вокруг. И вот, бесшумный прыжок — но мужчина уже был готов. Голова волколака оказалась раздавлена огромной силой представителя Великой семьи, а сам он тяжело вздохнул.
— Беги назад, живо!
Оспаривать приказ старшего по званию — преступление. Оспаривать приказ защитника — самоубийство. Ноги понесли Грима в сторону лагеря… вот только на полпути он услышал женский крик, полный боли. Знакомый голос, что еще недавно успокаивал и наставлял юношу. Голос, который встречает свой Конец.
Пик амбиций
С тех самых пор, как Дебра отправила свою новую помощницу укреплять для нее Рой, дела пошли спокойнее. Да, расширять власть очень хотелось, но случай с Рыцарем Пьемонтом заставил женщину задуматься. Она была слишком беспечна, неосторожна. Растущую преступную паутину чуть не сожгла одна маленькая искра… И пусть сердце ее жаждало мести, желало могущества и силы, она прислушалась к данному ранее совету Роя. Затаиться и ждать.
По крайней мере так она сама думала. На деле же попросту не настолько быстро и рискованно укрепляла свое влияние. Сделка с дворцовым клерком — и наконец есть
От обыкновенной помощницы с неплохим умом был пройден путь до могучего лидера. Она повела за собой сотни бола, и те, в поисках наживы или ради утоления жажды разрушения, охотно следовали за ней. Грабежи и убийства, махинации и шантаж. Все шло в ход, лишь бы наконец прошерстить город и узнать ответ на самый важный вопрос.
— Я спрашиваю в последний раз! Где, раздери тебя узур, Барк держит записи?! — громогласный голос женщины, окруженной мощной подавляющей аурой, пусть и незримой, заставил нежить-скелета дрожать от ужаса.
— Я не знаю, клянусь! Барк никогда об этом не рассказывал, Къёльва мне свидетель! — клятва именем Исконной Катастрофы была редким делом, их скорее боялись, нежели почитали.
— Убей. Бесполезным — смерть.
Стрекочущий шепот раздался на ухо Дебре, и она решила послушаться его. Рой, пусть и перестал стремительно расти, сумел предоставить ей постоянного связного, способного к речи. Со всей силы женщина пронзила череп скелета клинком, расколов его на множество кусочков. Бола тут же упал — мертвее всякого мертвеца.
— Грязный мусор. Скиньте на поля или еще куда, чтоб не нашли.
Дебра была не одна. За ней по пятам следовали и телохранители, и убийцы — кого наняла, кого переманила к себе, а кого заполучила иными способами. Всеми, кроме порядочных. Как она выяснила в процессе: порядочность ей не идет.
— Есть, госпожа Коннели. Что касается Вашего распоряжения относительно Барка Нейворда… — мужчина-человек лет сорока на вид замялся, несмотря на свой весьма высокий для бола рост и крепкую комплекцию.
— Ты опять принес мне плохие новости, да? — Дебра уже не удивлялась, но в ее голосе сквозили презрение и недовольство. Пока двое беседовали, кости скелета собрали в мешок и унесли куда-то в сторону стены. Бугай же с тяжелым вздохом продолжил речь.
— Боюсь, что так. Еще один информатор мертв, хотя, кажется, он ничего не знал.
— Плевать. Пока вы не найдете, как эта гадкая туша спрятала сведения, я не остановлюсь. Заметите следы, проблемы с остальными полезными личностями нам не нужны, а то трупов станет слишком много.
— Непременно, госпожа Коннели.
Подчиненные Дебры крепко усвоили, что обычной вежливости недостаточно. Покорность и раболепие — не просто пути к благополучию, но даже в большей степени — к выживанию. Все те, кто гневали Паучиху, бесследно исчезали. Бесшумно, изящно и безвозвратно. Влияние ее крепло и ширилось, каналы связи оплетали все больше уголков города. Мало кому удастся отныне скрыться от той, кто некогда носила титул юной госпожи Коннели.
В том числе благодаря своему прошлому она прекрасно знала, как обстоят дела в ее семье. Изгнавший ее из дома отец получил повышение во дворце. Матушка в который раз сидит с внуками, подаренными старшим братом. Тот стоит на пороге изобретения, что позволит расширить области, занимаемые магическими теплицами. Племянники и племянницы наконец близятся к своему совершеннолетию. Одна из девочек уже беременна, хотя о том пока не знает никто, кроме Дебры — чувства Роя весьма обостренные, как оказалось.