Беркутов-Туманный
Шрифт:
В направлении энергетической структуры, замеченной минут за десять до «силуэта» Потапыча, рванули на всех парусах, но ее там не оказалось. Так что пришлось нарезать несколько поисковых петель по окрестностям. Косуля пятого ранга, требующаяся, как воздух, обнаружилась без малого в километре.
И пала под нашими атаками за считанные мгновения. А потом прокатилась на моей спине сначала по прямой, а затем по очень приличной дуге. Последняя позволила положить тушку весом килограммов под пятьдесят с наветренной стороны от всеядного хищника. Ну, а запах
Мы шустренько рассыпались полукругом и приготовились к схватке по новым правилам. Ожидание не затянулось — не прошло и полутора минут, как кустарник, росший на опушке довольно большой поляны, лег под тушей весом центнеров за восемь, и под ночное небо вышел о-о-очень внушительный зверь.
Увидев перед собой бесхозное угощение, грозно рыкнул — видимо, дав понять потенциальным конкурентам, что их поезд ушел — в четыре огромных скачка допрыгал до косули и сомкнул чудовищную пасть на правой задней ляжке. В момент смыкания челюстей я и ударил. Одуванчиком. И процентов на восемь своего резерва. Результат по-настоящему потряс — крупный корень, на который я намеренно положил нашу добычу, почти мгновенно пробил труп, вонзился в раскрытую пасть хозяина леса и, как выяснилось позже, пробил небо, глотку и язык десятками острейших колючек!
Такой подлости мишка, прикрытый мощнейшим маревом, не ожидал. Вот и рванулся. На одних рефлексах и в полную силу. Корень и большая часть колючек выдержали. Куда более нежная плоть — нет. А я добавил «веселья», сконденсировав на морде влагу росой и ударив шаром льда.
Ослепший и оглохший зверь с головой, развороченной изнутри, яростно взревел и шарахнул настолько мощной площадной версией оглушения, что оно «не заметило» моего сопротивления и фактически вырубило меня секунд на восемь-десять! Прилетело и девчатам, намеренно дожидавшимся завершения этого эксперимента на приличном расстоянии и «лесенкой». Поэтому Света, «дежурившая» дальше всех, пришла в себя уже секунды через полторы-две, допрыгала до меня, «облегчила» подпоркой и убрала с траектории атакующего монстра. К слову, на этом «схватка» и закончилась — медведь, пронесшийся аккурат по тому месту, на котором за миг до этого «отдыхал» я, со всей дури впоролся в ствол здоровенного дуба и не удержал защиту. А подсуетившаяся Оля всадила в и без того изуродованный мозг ледяную иглу. И поставила точку в нашем противостоянии.
В общем, более-менее оклемавшись от зубодробительного оглушения, я обнаружил, что Кошмарик бьется в предсмертной агонии, а мои напарницы стоят рядом и бдят. Причем мелкая уже сжимает в правой руке разделочный нож. Окружающий мир еще крутился в веселеньком «вертолете», но тошнота практически прошла, поэтому я нашел в себе силы пошутить:
— А что, схема охоты вполне рабочая. Только сопротивления хромают. На обе ноги…
— Все остальные схемы тут бы точно не прокатили… — вздохнула жена и посоветовала приложить себя бодрячком.
Приложил. Ожил. И, активировав прозрение, сообразил, почему девчата все еще напряжены — на самом краю области досягаемости навыка «светилась» энергетическая структура приближавшейся к нам лесной кошки третьего ранга.
— Свет, мы с Олей фиксируем мишку прессами, а ты извлекаешь Искры и узлы! — скомандовал я, вскакивая на ноги, вдавил здоровенную
— Искра с пеленой теневика. Пришла сама… — усмехнулся я перед тем, как дать команду атаковать. И восхитился снова. В этот раз — невероятной скорости, с которой мы вынесли несчастную «троечку».
— Растем, однако… — вторя моим мыслям, заявила Ольга, когда хищник, забывший о мареве из-за трех одновременно пойманных оглушений на пределе наших нынешних возможностей, «пропустил» мое воздушное лезвие и сдох.
— Угу… — поддакнула мелкая, выходя из перемещения рядом с трупом и снова выхватывая нож. — Но, по-хорошему, на нынешнем уровне развития мы должны охотиться на стайных «троечек» и одиночных «двоечек». А не лезть на «единичек» и Кошмариков.
— Мне тоже так кажется… — буркнул я, поворачиваясь в направлении энергетической структуры то ли росомахи, то ли барсука пятого ранга, только-только появившейся на периферии прозрения.
— Но жизнь, бывает, устраивает сюрпризы, на которые приходится реагировать…
…Всю ночь с понедельника на вторник и половину следующего дня мы носились по окрестностям места предполагаемой встречи с ГБР армейцев, но волчьей стаи с Кошмарами так и не нашли. Тем не менее, радоваться ее уходу в другие места не торопились, так как натыкались на не очень свежие следы лап, судя по размерам, принадлежавших чрезвычайно крупным особям. Вот и постарались минимизировать вероятность возвращения этих тварей в «нашу» долину, завалив в смежных несколько десятков низкоранговых зверей и создав своего рода точки притяжения для хищников. Зато обнаружили заброшенную «ферму» — цепочку из семи сравнительно небольших пещер, облагороженных слабеньким Одаренным, специализирующимся на магии Земли. Но соваться в них было бы самоубийством: во второй пещере отдыхала росомаха-Кошмар третьего «продвинутого» ранга, а по дальним носились полуторагодовалые «детеныши», уже раскачавшиеся до «обычного» четвертого!
Света, изучившая остатки всех четырех найденных ею же артефактных комплексов, тоже подлила масла в огонь наших впечатлений, сообщив, что самку, видимо, чем-то зацепило. И заставило целенаправленно искать, а потом уничтожать все, что пахло человеком. В общем, от «фермы» мы ушли намного быстрее, чем собирались, и перед тем, как направиться к схрону, предельно добросовестно запутали следы.
Выкопав рюкзаки, нормально поели. Потом Ольга навела «болтушку» из ядра и энергетических узлов с оглушением первого кошмарного ранга, споила мне и с чувством выполненного долга привалилась к левому плечу. Зря: как только Света уничтожила десерт, я дал команду собираться и перебазировал группу в ельник, из которого «перекрывал» прозрением самое удобное место входа в долину. А там загнал напарниц под чем-то понравившуюся елку и разрешил отключиться.
Следующие четыре часа формировал и сбрасывал навыки, не достигшие насыщения. Само собой, не все, а только те, которые не демаскировали. Ну и, конечно же, регулярно прикладывал себя-любимого бодрячком, ибо усталость постепенно подтачивала и силы, и желание напрягаться. Потом разбудил жену и вырубился сам. Как ни странно, аж на восемь часов. То есть, проснулся уже в среду в пять утра, «огляделся» и, не заметив ни одного более-менее яркого «силуэта», спросил у Светы, как прошло ее дежурство.