Берлин 45-го: Сражения в логове зверя
Шрифт:
Когда Хайнрици вступал в должность, в высшем руководстве германской армии шла оживленная дискуссия относительно того, что нужно делать на одерском фронте. Друг другу противостояли штаб группы армий «Висла» и Верховное командование армии и вооруженных сил (ОКН и OKW). Командование группы армий считало целесообразным провести наступление с ограниченными силами с целью содействия прорыву на восток остатков гарнизона Кюстрина. Далее свободные резервы предполагалось использовать для ударов по плацдарму в районе Киниц — Гросс-Нойендорф. Напротив, ОКН и OKW под нажимом Гитлера вынашивали куда более амбициозный план удара по тылам 69-й и 8-й гвардейской армий на восточном берегу с плацдарма у «крепости» Франкфурт. Эта операция получила кодовое наименование «Бумеранг». В операции предполагалось задействовать 169-ю пехотную дивизию, 20-ю и 25-ю танко-гренадерские дивизии, дивизии «Сопровождение фюрера» и «Гренадеры фюрера», а также 600-ю пехотную дивизию («русскую», т.е. власовскую).
Основной проблемой в подготовке «Бумеранга» была необходимость перебросить пять
Когда 25 марта генерал Хайнрици был приглашен на совещание в штаб-квартиру Гитлера, ему удалось склонить фюрера к проведению операции с ограниченными целями.
Группа армий «Висла» должна была пробить коридор к Кюстрину, а затем уничтожить плацдарм в Кинице. Генералу Рейнефарту было приказано держаться в Альтштадте любой ценой и ждать деблокирующего удара. Начало операции было назначено на 27 марта. Следует отметить, что такая стилистика действий была вполне в духе вермахта на Восточном фронте. Немцы, как правило, держались за узлы коммуникаций и сознательно шли на риск окружения противником этих позиций. Далее окруженных старались деблокировать и удерживать связывающий с ними коридор. Наиболее известный эпизод такого рода это II армейский корпус под Демянском и Рамушевский коридор к нему. Во второй половине войны удержание узлов коммуникаций все чаще стало приводить к уничтожению удерживающего их гарнизона.
К операции по деблокированию Кюстрина привлекались 25-я и 20-я танко-гренадерские дивизии, прибывшая из Померании дивизия «Гренадеры фюрера», танковая дивизия «Мюнхеберг», боевая группа «1001 ночь» и 502-й тяжелый танковый батальон СС. На 15 марта 1945 г. в этих соединениях насчитывалось бое готовыми: в 502-м батальоне тяжелых танков СС — 31 «Королевский тигр», в боевой группе «1001 ночь» — 49 «Хетцеров», в «Мюнхеберге» — 8 «Королевских тигров», 10 Pz.Kpfw.V «Пантера», 3 Pz.Kpfw.IV и 5 САУ различных типов, в «Гренадерах фюрера» — 6 Pz.Kpfw.V «Пантера» и 21 САУ. Назначенные для контрудара дивизии объединялись управлением XXXIX танкового корпуса Карла Декера. Предполагалось прорвать советский фронт на участке от Геншмара до Горгаста и далее левофланговые соединения должны были развернуться на север в тыл плацдарму 5-й ударной армии, а правофланговые разворачиваться на юг и идти на соединение с окруженными в районе Кюстрина войсками.
Наступление началось в 4.00 утра 27 марта. Однако «Королевские тигры» тяжелого танкового батальона СС и дивизии «Мюнхеберг» не стали всесокрушающим тараном. 1-я рота 502-го батальона «Королевских тигров» была остановлена минным полем, то же произошло с 3-й ротой. Через несколько часов наступающие вышли к Геншмару, прошли половину пути до Горгаста, но были остановлены, а затем отброшены назад с большими потерями. К вечеру в составе 502-го батальона осталось 13 боеготовых танков. Согласно дневному донесению 9-й армии людские потери составили 73 офицера, 1219 унтер-офицеров и рядовых. Тяжелой бронетехнике немцев, наступавшей при недостатке поддержки пехоты и артиллерии, были противопоставлены мины и сильный огонь советской артиллерии. Командир 90-го танко-гренадерского полка майор фон Лоешеке вспоминал: «Наши танки не смогли продвигаться дальше из-за мин противника. [...] Как только утренний туман рассеялся, противник открыл огонь по неподвижным танкам, которые были легкой мишенью на поле. В 11.00 началась бомбардировка всеми калибрами, включая «Сталинские органы». Солдаты, не получившие поддержки ни от своей артиллерии, ни от люфтваффе, начали покидать свои позиции, сначала поодиночке, а потом группами. Это была паника. Я остановил их у своего командного пункта и снова повел их вперед. В короткое время была достигнута старая линия фронта»{122}.
28 марта немцами была вновь предпринята попытка пробиться к Кюстрину. На этот раз фронт наступления был сужен: в полосе 4-го гв. стрелкового корпуса активных действий не предпринималось, а удар пришелся по частям 32-го стрелкового корпуса. Противнику удалось несколько потеснить малочисленные части 60-й гвардейской и 295-й стрелковых дивизий (укомплектованность стрелковых рот в этих дивизиях достигала 20–25 человек). Перейдя в атаку, 60-я гвардейская стрелковая дивизия к исходу дня полностью восстановила прежнее положение, а 295-я стрелковая дивизия своим правым флангом отошла на линию 60-й гвардейской стрелковой дивизии и левым флангом на юго-западную окраину Танненхофа. 28 марта 32-му стрелковому корпусу была подчинена 94-я гвардейская стрелковая дивизия, которая для создания глубины обороны получила задачу 29 марта подготовить вторую полосу — рубеж на линии Геншмар, Танненхоф, Альт-Блейэн. Из состава 8-й гвардейской армии корпусу передавалась 20-я танковая бригада. Воспользовавшись затишьем на внешнем фронте окружения, 35-я гвардейская стрелковая дивизия 4-го гв. стрелкового корпуса наступала на окруженный гарнизон Кюстрина, стремясь разгромить противника до его деблокирования. Однако первые атаки на внутреннем фронте окружения успеха не принесли.
Нажим с запада днем 28 марта заставил коменданта крепости Рейнефарта принять решение оставить Альтштадт
Неудача с деблокированием Кюстрина также стала точкой в карьере Гейнца Гудериана как начальника Генерального штаба германских Вооруженных сил. Столкнувшись с неудачей первого дня наступления, он начал думать над реанимацией плана «Бумеранг» и собирался 28 марта ехать во Франкфурт-на-Одере. Вместо этого Гудериану пришлось присутствовать на совещании в бункере у Гитлера и защищать Бюссе от нападок фюрера. Закончилось все перепалкой между фюрером и начальником Генерального штаба. Формально Гудериан был отправлен в шестинедельный отпуск, но в действительности это было равносильно отставке. Новым начальником Генерального штаба стал генерал пехоты Ганс Кребс. Этот молодой по немецким меркам генерал (47 лет) застрелился 1 мая 1945 г. и не написал «Воспоминаний солдата» («Утраченных побед», «Окопной правды», «Пострадавших от фюрера»). Поэтому он остался для многих темной лошадкой, сменившей «блестящего» Гудериана. Например, английский историк Тейлор, описывая это назначение, пишет, что фюрер «снял Гудериана с поста начальника штаба и назначил угодливого Кребса»{123}. В действительности как штабист Кребс был явно сильнее своего предшественника. По крайней мере, его карьера была карьерой высокопоставленного штабиста на Восточном фронте с большим опытом и заметными успехами. В 1941 г. Кребс был военным атташе в Москве. Он вообще был специалистом по России — служил в 1930-х в отделе иностранных армий Востока и даже сносно говорил по-русски. С началом войны с СССР Кребс вернулся в Германию и служил в ОКХ. С января 1942 г. по январь 1943 г. Кребс был начальником штаба 9-й армии, т.е. прошел штабистом жесточайшее позиционное сражение под Ржевом. Несомненно, что непосредственное участие в ряде успешно проведенных оборонительных операций в районе Ржевского выступа стало одной из причин назначения Кребса начальником Генерального штаба. Именно за Ржев он был в апреле 1943 г. повышен в звании до генерал-лейтенанта. После повышения в звании последовал шажок на ступеньку вверх по служебной лестнице — с марта 1943 г. по сентябрь 1944 г. Кребс занимал должность начальника штаба группы армий «Центр», а затем до 17 февраля 1945 г. — начальника штаба группы армий «Б» на Западе. Рыцарский крест Кребс получил 26 марта 1944 г. за свою деятельность в качестве начальника штаба группы армий «Центр», а дубовые листья — 20 февраля 1945 г. как начальник штаба группы армий «Б». С 17 февраля 1945 г. Кребс стал начальником оперативного отдела ОКХ, а затем он сменил Гудериана на посту начальника Генерального штаба и вошел в историю именно в этом качестве.
Генерал пехоты Ганс Кребс, последний начальник Генерального штаба германской армии.
Однако раненный вследствие бомбардировки союзниками Цоссена, Кребс уже ничем не мог помочь последней крепости на «Рейхштрассе № 1». Судьба тех, кто не смог прорваться из Кюстрина, была незавидной. После прекращения деблокирующих атак, находившиеся на внутреннем фронте окружения Кюстрина советские соединения были задействованы для разгрома остатков гарнизона. С целью сосредоточить командование выполняющими эту задачу войсками в одних руках 416-ю стрелковую дивизию временно передали из 5-й ударной армии в 8-ю гв. ударную армию. Для разрушения старой крепости были выдвинуты на прямую наводку тяжелые орудия. Чуйков вспоминает: «Мы ознакомились с местностью непосредственно на исходных рубежах. Тогда-то и возникла мысль выдвинуть на прямую наводку три батареи большой мощности. Против 203-миллиметровых орудий не устоит ни один дзот. Одну батарею врыли в дамбу на левом берегу Одера у пригорода Киц, которая вела огонь по дзотам на правом берегу, вторую — в дамбу на правом берегу в четырехстах метрах южнее острова — она нацеливалась по дзотам на дамбе левого берега. Такое расположение обеспечивало ведение перекрестного огня по видимым, близко расположенным целям. Чтобы не задеть своих, на обеих дамбах наш передний край обозначался хорошо приметными указками. Третью батарею поставили на дамбе у платформы Жабчин. Она нацеливалась на стены цитадели, которые были хорошо видны с этого участка»{124}.
С восточного берега Одера крепость должна была атаковать 82-я гв. стрелковая дивизия, с западного — 35-я гв. стрелковая дивизия. Один полк 35-й дивизии готовился к лодочному десанту на остров с юга. В течение 29 и 30 марта объединенными и согласованными действиями 416-й стрелковой, 35-й и 82-й гвардейских стрелковых дивизий окруженная группировка в районе Ной-Блейэн, остров восточнее пригорода Киц и крепости Кюстрин была ликвидирована. В плен было взято 958 человек, кроме того, был захвачен госпиталь с 360 ранеными, автоматически перешедшими в разряд военнопленных.