Берлин - Париж: игра на вылет
Шрифт:
Бедняжка в погоне за мотыльком, привлеченным светом фонарей, самую малость не рассчитала траекторию стремительного полета и… бац! Внезапно оказалась прямо на шляпке супруги канцлера Бюлова. Смех, шутки, веселье, как говорится…
Но внимание Балка привлекло иное событие. Пока госпожу канцлершу приводили в чувство веерами и уксусом, а ее подругам и прочим сочувствующим особам суетящиеся кавалеры подливали освежающего шампанского, несколько действующих лиц по-тихому, бочком-бочком, оставили застолье. И стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, удалились в дворцовые покои. Василия их уход весьма заинтересовал, поскольку трое из участников побега
«Итак, что мы имеем: Петрович, кайзер, Тирпиц и пара неизвестных фигурантов во фраках собрались учинить междусобойчик. Занятно. Только кто они, эти двое?»
– Вижу, Вы заинтригованы, любезный Василий Александрович? – негромко спросил Ревентлов, склонившись к уху Василия, - Может быть Вы не знаете господ, вышедших вместе с вашим адмиралом, статс-секретарем Тирпицем и Его Величеством?
– Как Вы проницательны, граф. Откровенно говоря, не знаю. А хотелось бы.
– Нет ничего проще. Эти двое - наши лучшие корабелы. Что постарше и с бородкой, - доктор Иоганнес Рудольф, главный строитель флота. Все линкоры и крейсеры последних типов спроектированы под его руководством. А тот, что помоложе, с усиками и в пенсне, - это доктор Ханс Бюркнер, правая рука Рудольфа. Он гениально «считает» корабль. Между прочим, предложенные им методики позволили нашим инженерам наконец-то избавиться от хронической строительной перегрузки на новых кораблях. Поговаривают, что в скором времени он займет кресло вице-директора проектного департамента Маринеамт: Экселенц за последние месяцы явно охладел к бедняге Иоганнесу, так что…
– Благодарю, дорогой Эрнст. В самом деле, компания подобралась прелюбопытная. Но разве таланты Бюркнера «тянут» лишь на «вице»? Один из моих сведущих знакомых считает его гением, - Василий с улыбкой многозначительно приложил палец к губам, - Не просто так Всеволода Федоровича пригласили в столь узкий профессиональный круг. Вам так не кажется?
– Директором - главой департамента К1 - является контр-адмирал фон Эйкштедт. Это пост больше административный. На нем - планы, работа с верфями, согласования цен. И, конечно, при определении концептуальных моментов, как по типам кораблей, так и по программам кораблестроения, слово Эйкштедта решающее. После Тирпитца, естественно. Но в вопросе непосредственного проектирования Рудольф первая фигура. Пока, во всяком случае. И я согласен: разговор шефу вашего МТК, несомненно, предстоит интересный.
– Жаль только, что нам его услышать не придется, - делано вздохнул Василий.
– Так, а в чем проблема? Разве после их общения Вы не сможете найти возможность доверительно порасспросить обо всем своего бывшего командира?
– Конечно, мы с Всеволодом Федоровичем в хороших отношениях, но не настолько, чтобы я мог позволить себе подобное. Для меня это выглядит неэтичным. Возможно, Вы, как журналист, более свободны от условностей, Эрнст, и поэтому так не считаете, но…
– Вот как? А с точки зрения офицера ИССП?
– Это иное. Нужны веские основания. Здесь не тот случай. И наше любопытство вряд ли будет удовлетворено, любезный граф.
– Мне кажется, или я наконец-то понял Вас, Базиль? Поразительно, но передо мной стоит разведчик-моралист… – «уколовшись» о красноречивый взгляд Василия, Ревентлов в полголоса рассмеялся, примирительно протягивая руку, - Не обижайтесь же, ради Бога, мой дорогой. Настырное любопытство – оборотная сторона моей профессии.
В наше время информация правит миром. Да, через феномен общественного
Возможно, именно поэтому я вышел в отставку, Базиль. Хотя временами и сожалею об этом, - Ревентлов печально усмехнулся, - Но у свободы есть свои плюсы. Кстати, о том, что все эти условности, традиции, сословные и должностные поведенческие клише для свободной личности лишь тяжкие вериги, Вам много лучше меня сможет рассказать моя дорогая сестренка, Франциска. Я вас непременно познакомлю. Как-нибудь. Ей нравится открывать глаза на этот мир талантливым и умным, но излишне зашоренным людям.
Что же до вызвавшей наш общий интерес беседы, проходящей сейчас за закрытыми дверями, полагаю, можно о ней никого не расспрашивать. Много не потеряем. Лично мне ясно и так, о чем пойдет разговор. Строго по секрету: Экселенц на днях рвал и метал из-за того, что ваш флот упрямо не желает заказывать частным фирмам Германии постройку линкоров. Ему доложили, что царь Николай вознамерился работать в этом направлении с Виккерсом. Суверена это здорово задело за живое, а он не из тех, кто молча таит обиды.
Я думаю, «русского Нельсона» сейчас хорошенько ставят на орехи. Ходят слухи, что именно с его подачи Захароф получил от царя-батюшки карт-бланш. Вот пусть теперь и объясняется: почему мы, без пяти минут союзники России, болтаемся за бортом, а греко-британский проходимец загреб себе весь банк. Согласитесь, Базиль, отдавать такие деньги своим без пяти минут врагам, как минимум, не слишком разумно. Да, к тому же, едва ли тактично по отношению к нам, вашим искренним друзьям. Или я не прав?
Ответить напористому графу было чем. Но Василий не успел. Внезапно возникшее движение в мансарде, топот, отрывистая речь рапорта офицера, бдящего выход на балкон, и совпавшее с этим, словно перед сменой театральных декораций, появление массовки в виде озабоченной команды прожектористов, бесцеремонно прервали сиесту с разговорами теплой компании Пригера. Похоже, начиналось обещанное Ревентловым шоу, а значит, пора было «сматывать удочки» и спускаться вниз.
Ага. Только, щас-с-с…
Широкое, двухстворчатое окно мансарды внезапно распахнулось, и зычный голос кайзера внес в сценарий их ретирады определенные коррективы:
– Так вот где прохлаждаются мои моряки! Великолепно. Эти хитрецы бросили дам на произвол армейцев, а сами нашли ветерок на верхнем мостике? Кстати! Как я вижу, и наш неподражаемый капитан фон Балк тоже здесь?
– Так точно, мой господин!
– Базиль, не грохочите так каблуками. Мы сейчас не на службе. Господа, вы можете спускаться в партер, на набережную, а мы постоим немного тут, на галерке…
Эй, Базиль! А Вы куда? Постойте, я Вас не отпускал. Ну-ка, ступайте к нам. Идите же, идите! Не стойте столбом, черт подери!..
Ха!.. Вы взгляните-ка на него! Нет, конечно, можно и так, прямо через подоконник перемахнуть. Я сам, когда был мальчишкой, часто так делал…
«Положим, не так. Чтобы именно так, по-зрячему, входить в окно, надобно кое-что усвоить теоретически, а потом закрепить практикой регулярных тренировок. Ну, да ладно, главное, никого не зацепил, ногу никому не отдавил. Но Бюркнер, похоже, до сих пор не понимает, как у меня получилось вписаться в щелку между ним и Петровичем, никого не помяв при этом.