Берлинский транзит
Шрифт:
— Не похоже, — ответил Дронго.
В этот момент в кабинет Реннера вошел старший следователь Виммер.
— Вот его документы. — Он положил на стол влажный паспорт Захара Чечулина в целлофановом пакете. — Судя по фотографии, это на самом деле пассажир из соседнего вагона.
— Вы привезли фотографии убитого? — уточнил Дронго.
Вместо ответа Виммер достал пачку фотографий, протянул их Дронго. Тот взял фотографии и, взглянув на первую, утвердительно кивнул головой.
— Это Чечулин, он был телохранителем убитого Цверавы. Как странно, им приказали
— В первом случае мы хотя бы знали об этом парне, попавшем в больницу. А во втором — никто не знал, где находится Чечулин, — напомнил комиссар, — но его все равно убили.
— Значит, знал кто-то из окружения Цверавы, кому звонил Чечулин, — предположил Дронго. — Где его телефон?
— Мы отправили его в техническую лабораторию, — сообщил Виммер, — аппарат был в воде несколько часов, мог испортиться.
— Позвоните в лабораторию, — попросил Дронго у комиссара, — нужно срочно проверить все исходящие и входящие телефонные звонки убитого. Это многое объяснит. Давайте быстрее.
— Нам вернут телефон завтра утром, — пояснил Виммер, — сегодня они уже не работают. Шестой час вечера.
— Заберите аппарат прямо сейчас, — настаивал Дронго.
Комиссар поднял трубку и приказал своему помощнику привезти телефон убитого из технической лаборатории.
— А если они не отдадут? Там сейчас никого не осталось, кроме дежурного, — усомнился помощник.
— Тогда можешь украсть этот аппарат и пристрелить дежурного, — разозлился комиссар Реннер, — я разрешаю тебе это сделать.
Помощник понял, что другие вопросы задавать не следует.
— Мы отправили тело погибшего на экспертизу, — сообщил Виммер, — но там все понятно. Две пули. Еще одну в него послали, когда он уже был в воде. Возможно, он не сразу умер, но третья пуля попала в голову… Точные результаты экспертизы нам сообщат завтра утром.
Они помолчали.
— Какое-то непонятное дело, — пробормотал комиссар, — невозможно понять логику русской мафии. Если они переживают за убийство своего босса, то почему позволяют убивать его телохранителей? И самое главное — те ни в чем не виноваты. Где это видано, чтобы после смерти босса мафии убивали его людей? И для чего?
— Подобная практика существовала в Древнем Египте, — напомнил Дронго, — когда умирал фараон, следом за ним отправляли его лучших полководцев, жен, слуг, рабов, чтобы одному ему там не было скучно и грустно. Может, и сейчас решили вспомнить эту варварскую традицию?
— Напрасно вы шутите, — отмахнулся комиссар, — у меня в жизни не было подобных случаев. Зачем убивать несчастных парней? Или, может быть, им ритуально мстят за смерть шефа, которого они не смогли уберечь?
— У мафии нет подобных ритуалов, — возразил Дронго, — бандиты люди рациональные. Из-за таких глупостей, как ненужные ритуалы, никого не убивают. Мне кажется, я догадываюсь, почему они это делают.
— Может, поделитесь с нами вашей догадкой? — попросил комиссар.
— Альбина Брустина, —
— В таком случае они должны попытаться убрать и пассажиров вашего вагона, которые видели эту даму. И в первую очередь вас, герр Дронго, — сказал Реннер.
— Именно поэтому я и просил вас установить охрану в отеле, где проживают все трое оставшихся в живых пассажиров из этого вагона.
— Охрана там есть, — отрезал комиссар, — теперь нам нужно найти в Берлине супругов Скавроньских. Мы уже передали их данные по всем участкам. Если они еще в нашем городе, то выехать на автобусе, машине, поезде или корабле им не удастся. В аэропортах тоже дежурят наши сотрудники. Эта «польская» парочка не сможет улететь по своим подложным паспортам ни при каких обстоятельствах.
— У них могут быть и другие паспорта, — резонно возразил Виммер, — нельзя рассчитывать, что они снова предъявят эти паспорта. Возможно, что они их уже уничтожили, чтобы с другими документами покинуть наш город или нашу страну.
Дронго достал телефон и снова набрал номер Вейдеманиса.
— У меня к тебе еще одна просьба. Узнай, как давно была с Георгием Цверавой его подруга Альбина Брустина. И как они познакомились.
— Это я знаю. Просто ты не спрашивал, и поэтому я тебе ничего не говорил.
— Ты не меняешься, — пробормотал Дронго, — со своей латышской упертостью. Так когда?
— Примерно четыре или пять месяцев назад. Их познакомил заместитель Цверавы — Хромой Джансунг. Она часто посещала его казино, оставляла там хорошие чаевые. Все обращали внимание на красивую молодую женщину, которая могла за час проиграть целое состояние. Говорят, что Цверава и Брустина познакомились именно там. А потом она переехала к нему.
— Значит, они познакомились через Джансунга, — понял Дронго, — все ясно. Еще раз спасибо, Эдгар.
— Чем столько меня благодарить, лучше садись на поезд и поезжай в Рим. Там тебя уже заждались.
— Обязательно, — согласился Дронго, — как только закончу здесь.
В этот момент в кабинете появился помощник комиссара, который нес в руке телефон Захара. Он положил его на стол.
— Можешь идти, — разрешил комиссар, поднимая аппарат.
— Включите его, — посоветовал Дронго.
Комиссар осторожно включил «Нокию». Экран загорелся, телефон все еще работал.
— Дайте мне, — попросил Дронго.
Было нетрудно выяснить, что за последний день Захар Чечулин шесть раз звонил одному и тому же человеку. На пульте высвечивалось имя этого человека, введенное в справочник телефонного аппарата. Это был сам Джансунг Кантарадзе. Даже не пришлось выяснять, кому именно звонил погибший. Самое примечательное, что последний телефонный звонок Чечулин сделал за тридцать минут до своей смерти. А последний входящий телефонный звонок был от Джансунга — и, судя по всему, он раздался за несколько минут до смерти несчастного телохранителя.