Бьерн. Том I и Том II
Шрифт:
— Я запомню, — серьёзно ответил я. А после, услышав за дверью очередное «ещё пива», начал наполнять кружки. Это стоило обдумать.
Местная алхимия — это что-то близкое, скорее, к настоящей магии, чем к химии. Видеть в темноте, стать сильнее в несколько раз, вылечить серьёзные раны? Легко. Как и много чего ещё, во что не поверю, пока не увижу. И более того, они тут иногда на полном серьёзе обсуждают магию.
Часто упоминают бесполезные игрушки старой империи, а современных магов презрительно обзывают фокусниками. При том, что о «старой магии» говорят то со злостью, то с восторгом.
Алхимик ушёл после того, как поужинал, и я, замотанный делами, заметил это уже под закрытие. А в полдень следующего дня я был возле его дома. Красивый двухэтажный дом с лавкой на первом этаже, хорошо укреплённый по местным правилам. По крайней мере, с улицы были только глухие стены до второго этажа.
Зайдя внутрь, я огляделся. Чучела тварей на задрапированных красной тканью стенах, полки с различными товарами и экспонатами. И стойка в дальнем конце помещения, за которой стояло пустое сейчас кресло. А на стене, на полках, стояло множество стеклянных, глиняных и деревянных флаконов.
— И кто тут у нас? — всё так же проскрипел алхимик, выходя из задней комнаты и усаживаясь в кресло.
— Вы просили зайти, — пожал плечами, осматриваясь вокруг.
— А, бывший дурачок, — покивал он. — Очень интересный случай, да. Старуха превзошла себя. Работа уровня магистра, не меньше.
— Вы магистр? — поинтересовался, скривившись от покровительственного тона, в котором он отозвался о старухе, спасшей жизнь этому телу.
— Именно. Столичной Академии Алхимии и Магии имени Грегора Огненного.
— Значит госпожа Лидия равна вам по статусу? — едко ответил я.
— Только в практических навыках исцеления. Я всё же лучше разбираюсь в приготовлении декоктов.
Он ответил серьёзно, проигнорировав мою подначку, и, встав с кресла, вышел ко мне. Остановившись напротив, он прикрыл глаза, прислушиваясь к каким-то своим ощущения, а потом поманил меня пальцем, веля следовать за собой.
Мы прошли в комнату за приёмной, и уже это было похоже на лабораторию алхимика в моём представлении. Два перегонных куба, несколько печей, множество разной посуды, щипцов, зажимов, тиски. В одном углу стояло массивное окованное железом кресло, окутанное мало того, что кожаными ремнями, так ещё и цепями.
— Садись, — велел магистр, указав пальцем на это самое кресло.
— Привязывать не будете, надеюсь? — усмехнулся я, тем не менее, усаживаясь в пыточное приспособление.
— Будем исследовать, что она там с тобой наворотила, после того, как ты искупался в крови сильной твари, — произнёс он, не обратив внимания на мой вопрос.
А после, велев раздеться до пояса, стал наносить на тело мазки различных реактивов, спрашивая мои ощущения. Некоторые из них неслабо так жгли, другие вызывали онемение тела. Он записывал реакцию мелом на небольшую доску-планшет. А после, стерев свои художества с меня, незаметно достав маленький, но острый стилет, ткнул мне в палец.
— Пропасть! Предупреждать же надо, — прошипел я.
— Это долго, — отмахнулся он от моих слов. И, нацедив крови в небольшую колбу,
— Раны быстро заживают?
— Да, — согласился я.
— Ешь много?
— Много.
— Это хорошо, значит используются ресурсы тела, а не подпитка скверной… По методике воздействия, выходит практически как то, что используется в гвардии. Тебе повезло, пацан, в столице подобное стоит огромных денег. Но вот почему это сказалось на когнитивных функциях, да ещё и в лучшую сторону, непонятно…
— Это навсегда? — задал я самый важный для меня вопрос.
— Нет. То количество скверны, что в тебе осталось, хватит на полгода-год в зависимости от того, насколько активно будешь выжигать её. А дальше произойдёт откат.
— Откат? Что со мной будет? Я стану как раньше? — с тревогой спросил я, представив, что вернусь к состоянию овоща, что было до этого. Я же даже не знаю, вылечило ли то, что я оказался в этом теле, его идиотизм. Может это что-то генетическое, и я сейчас держусь только на скверне?
— Не знаю, чем это было вызвано раньше и что действительно повлияло на изменение твоего мышления. Может быть как угодно. А откат? В обычном случае ты пару месяцев будешь себя очень плохо чувствовать: рвота, понос, слабость, головные боли. Начнутся сильные скачки настроения, тяга к прошлой силе.
— Это можно как-то отсрочить?
— Скверна, — пожал плечами магистр. — Ровно отмеренное количество, купируемое эликсирами.
— Последствия?
— Действительно, влияние на когнитивные функции налицо, — хмыкнул алхимик перед тем, как продолжить: — Скачки настроения, итоговое снижение тех самых когнитивных функций, мутации. И как итог: неизбежное превращение в тварь скверны.
— Но прекратить принимать скверну можно на любом этапе? — поинтересовался я.
— Гвардейцы через десяток активных лет службы отправляются в подвал на несколько месяцев. Не очень добровольно, конечно, у них почему-то всегда находятся причины продолжать принимать препараты, — неприятно усмехнулся он. — Примерно половина всё равно потом оказывается в здешних лесах.
Я скрипнул зубами. Вот тебе и халявная выносливость и регенерация. Или принимай эту дрянь и дальше, чтобы через несколько лет потерять человеческий облик. Или шанс стать опять пускающим слюни дурачком.
— Что вы посоветуете? — подняв глаза на алхимика, спросил я.
— Использовать по максимуму то время, что есть, а потом молиться всем мёртвым богам, чтобы откат не затронул восстановление твоего разума. И, прежде всего, тренировать память и мышление.
— Мышление? У нас в деревне? — грустно усмехнулся, обведя воздух рукой.
— Ты вроде хотел научиться читать? — поднял бровь старик.
— Да. Я и шёл сюда спросить, как я могу отработать обучение.
— Как будто ты можешь предложить мне что-то, что я не могу купить. Моё время стоит слишком дорого. Но тебе повезло, это интересный эксперимент. Я думаю написать по этому поводу работу. Так что, приходи завтра к вечеру, попробуем что-то сделать. И перескажи Эрхарду, о чем мы с тобой говорили, у него может оказаться для тебя сюрприз.