Бернард Шоу. Парадоксальная личность
Шрифт:
В письме Норе Эрвин от 12 мая 1934 года, Беранрд Шоу утверждает: "Никто не может понять по-настоящему мое искусство, не будучи хорошо знаком с операми и симфониями, с Моцартом, Верди и Мейербером, не имея представления о Генделе, Бетховене и Вагнере (более, чем о литературной драме и ее создателях)". Через многие годы, на одном из Малвернских фестивалей, знаменитый драматург пояснил: "Мой метод, моя система, моя традиция основаны на музыке. Они совсем не основаны на литературе. Я вырос на музыке. Я мало читал пьес за исключением Шекспира, которого я впитал с материнским молоком. То, чем я по-настоящему интересовался, было музыкальное творчество. Если вы изучите ряд опер и симфоний, вы найдете ключ к большинству моих произведений. Если вы сами хотите что-то создать в области великой поэтической драмы, вы должны взять тему, как это делал Бетховен, и оркестровать эту тему". Шоу говорил далее: "Именно влияние оперы превращало мои пьесы в речитативы, арии, дуэты, трио, музыкальные финалы. Вот почему все критики
Как музыкальный критик Бернард Шоу использовал псевдоним Корно ди Басетто, как театральный - Джи-Би-Эс, но в обоих случаях оставался неистовым, непримиримым и дерзостно неуважительным джентльменом, не щадящим никакие авторитеты и знаменитости. Из воспоминаний Фрэнка Хэрриса - редактора "Субботнего обозрения", можно узнать о следующем:
"Шоу было тогда тридцать девять лет - тощий как жердь, лицо длинное, костлявое, борода нестриженая, рыжая, а волосы на голове светлые. Одевался он довольно небрежно - в костюм из твида с неизменным мягким воротником. Его манера входить в комнату, его резкие движения, столь же резкие и беспокойные, как и его ум, абсолютная непринужденность и мефистофельский взгляд - все выдавало в нем человека, уверенного в своих силах, очень прямого и в высшей степени решительного, хотя возможно, что в значительной мере он напускал на себя эту решительность, желая произвести на меня впечатление. <...> Что бы ни случилось, он всегда великолепно выполнял свою работу, всегда был пунктуален, если не было каких-либо серьезных причин опаздывать; он делал все с большой тщательностью, усердно правил гранки, на редкость добросовестно относился к работе, стараясь изо всех сил... Критические статьи его были подобны его речам и созданным позднее драматическим произведениям; очень простые, прямые и понятные; его характерными чертами были ясность и искренность. Никакой аффектации, никакой искусственности и наигрыша; очень цельный человек, поставивший себе целью убедить, а не уговорить вас; доводы чистейшей логики, освещенные проблесками сардонического юмора, идущего от головы, а не от сердца . <...> В девяностые годы серьезность, искренность и ум Шоу очень скоро восстановили против него актеров-постановщиков...".
Одним из них оказался и сэр Генри Ирвинг - один из самых знаменитых английских актеров и театральных авторитетов Великобритании того времени. Но для критика Джи-Би-Эс это обстоятельство не имело никакого значения. Шоу критиковал Ирвинга за его неверную трактовку Шекспира и искажение образов героев его произведений ради желания выдвинуть на первый план свою актерскую индивидуальность. Он поносил Ирвинга как "одного из представителей длинной династии актеров-постановщиков, которые с бесспорной искренностью отдают предпочтение собственной актерской версии перед неискалеченным шедевром гения, которому они столь подло расточают похвалы". Джи-Би-Эс-критик не желал признавать компромиссов, и в своей непримиримости часто шокировал своих читателей и даже почитателей арадоксальностью своих критических суждений и утверждений. И у многих из них, вольно или невольно, но возникало такое впечатление, что для Бернарда Шоу любой оппонент в споре о музыке или театре - его личный враг. Именно это он часто демонстрировал и в адрес Генри Ирвинга. Шоу никогда не посещал банкетов, устраиваемых Ирвингом после премьеры, он же не принял очень выгодного предложения Ирвинга о постановке одной из его пьес, несмотря на то, что пьесы Шоу ещё не пользовались спросом, как через годы позднее. И даже после смерти Ирвинга, на приглашение устроителей похорон, Джи-Би-Эс написал такую записку:
"Возвращаю вам билет на похороны Ирвинга. Литература, увы, не имеет отношения к его смерти, как она не имела отношения к нему при жизни. Ирвинг перевернулся бы в гробу, если бы я пришел, точно так же, как перевернется в своем гробу Шекспир, когда появится Ирвинг".
Однако, защищая Шекспира от Ирвинга и других неудачных его толкователей, Шоу и сам неоднократно и яростно нападал на всемирно известного драматурга. Ниже приведён один из таких случаев - реакция Джи-Би-Эс на предложении о создании в Манчестере независимого муниципального театр, в котором бы ставились постановки преимущественно пьес Шекспира:
"Какую же более убедительную гарантию, чем имя Шекспира в качестве главного драматурга этого заведения, можно дать Манчестеру? Ни одно имя не стоит в Англии на такой высоте; и все потому, что средний англичанин никогда не читает его роизведений, а тот небольшой процент англичан, который читает, засыпает на второй странице, и при этом некоторые успевают обнаружить там не то, что они читают, а лишь некое призрачное величие, внушенное им высокой репутацией нашего Уильяма; между тем люди по-настоящему пытливые вскоре обнаруживают у барда весьма серьезные изъяны, и в результате этого ужасного открытия у них появляется ощущение, что они
В своей критике Шекспира, Бернард Шоу нередко доходил до крайностей. К примеру, характеризуя юмор одного из героев комедии "Как вам это понравится?", Шоу восклицал: "Да кто бы стерпел подобный юмор от кого угодно, кроме Шекспира? Эскимос и тот потребовал бы обратно деньги, уплаченные за билет, если бы современный автор надул его подобным образом". А чего стоит его такое мнение, высказанное по поводу празднования дня рождения великого драматурга: Я давно уже перестал праздновать свой собственный день рождения и не вижу, почему я должен праздновать день рождения Шекспира...".
Нетрудно представить и степень возмущения поклонников творчества Шескпира и такими утверждениями Джи-Би-Эс: "Если не считать Гомера, то нет другого знаменитого писателя, которого я презирал бы так абсолютно (даже сэр Вальтер Скотт не идет в сравнение), как Шекспира, в те минуты, когда я сравниваю его умственные способности со своими. Мое раздражение против него достигает по временам такого накала, что для меня была бы в такие минуты большим облегчением возможность выкопать его и побить каменьями, ибо я отлично понимаю, что менее сильного унижения ни он сам, ни его поклонники просто не смогут почувствовать".
Неудивительно, что подобными суждениями, мнениями и утверждениями, высказанными в своих критических публикациях, Бернард Шоу приобретал не только поклонников, но большое количество недоброжелателей в адрес своей деятельности музыкального и театрального критика, а также в адрес собственного литературного творчества. Впрочем, речь об этом пойдёт в отдельной подборке материалов.
***
Многие биографы и исследователи творчества Бернарда Шоу убеждены в том, что его деятельность как музыкального и театрального критика имела очень важное значение в становлении Шоу как знаменитого драматурга. И хотя в конце 90-х годов он направляет свою основную деятельность в область драматургии и театра, но до конца своей жизни Бернард Шоу продолжал писать отдельные статьи и рецензии на музыкальные темы. Его последняя статья, посвящённая музыке была напечатана 11 ноября 1950 года, через 9 дней после смерти писателя.
9. О ПРОЗЕ И ПОЭЗИИ БЕРНАРДА ШОУ
На одном из интернетовских литературных форумов довелось прочитать утверждение некоего Voltera о том, что "Д.Б. Шоу не был замечательным писателем - все пять написанных им романов долгое время отвергались издательствами и были напечатаны лишь после того, как Шоу "сделал себе имя" как драматург. А о Шоу-поэте и сказать-то нечего...". Пожалуй, в таком утверждении имеется значительная доля правды.
***
Свою первую публикацию Бернард Шоу осуществил в 1875 году, - это был публицистический памфлет против американских евангелических миссионеров Д.А. Муди и А.Д. Санки. После переезда в 1876-ом году из Дублина в Лондон 20-летний Шоу проявляет интерес не только к музыке и театру, но и к публицистике, а также к художественной литературе. Он начинает активно писать статьи на различные темы и рассылать их во все крупные лондонские газеты. Однако в ответ получал неизменно вежливые отказы. Но однажды редактор небольшой газеты "Все как один" обратил внимание на молодого автора и опубликовал его статью, в которой Бернард Шоу убеждал читателей-родителей не давать детям пышные и глупые имена: "Не взваливайте на них редкие имена, под которыми прославились исторические личности. Такой человек будет походить на ворону с павлиньим хвостом. Он не сам его нацепил и, конечно, будет его стыдиться, если это человек с головой. Как ни старайся несчастный, он всегда находится в двусмысленном положении: его неминуемо сопоставляют с образцом, до которого он, ясно же, никогда не дотянется, и вот его уже корят неудачником, и презрение его удел - все по милости своего кровного имени". Шоу также описал иную ситуацию: "Носитель имени какого-нибудь дурака так и ходит в дураках и, в конечном счете, вынужден оправдать это мнение. Конечно, настоящий гений справится с напастью, хотя и ему имечко может крепко подгадить".