Берсерк
Шрифт:
[8] Предположим, что меры объема у альвов похожи на древнерусские. Тогда, пивная бочка = 10 вёдер. А ведро - примерно 12,299 литров.
Глава 16
Глава 16.
7 апреля 1981
Несколько дней назад, а точнее 3 апреля следователь ДМП Измельда Аберкромби, - средних лет ведьма из старинной уважаемой семьи, - неожиданно пригласила Олега в штаб-квартиру Департамента «для прояснения некоторых вопросов, возникших при анализе свидетельских показаний». Олег эту женщину не знал, он давал показания по событиям 23 марта лично Барти Краучу, поэтому предположил, что речь действительно пойдет об уточнении каких-то деталей и пропущенных при разговоре с главой ДМП подробностях. Однако все оказалось куда интереснее. Миссис Аберкромби несла с милой улыбкой такую пургу, что в пору было задуматься о ее психическом здоровье, и Олег так бы и сделал, если бы не одно крайне важное обстоятельство. Разливаясь соловьем на какие-то из пальца высосанные темы, Измельда одновременно подвинула к Олегу два пергамента плотно исписанных мелким, но четким и хорошо различимым почерком. Не надо было быть гением, чтобы уже после прочтения первых строк, понять, что это документ «для служебного пользования». Перед Олегом на столешнице
Его жен, гуляющих по косой аллее, опознали два разных человека. Оба были связанны с пожирательским подпольем, и оба два сочли необходимым тотчас сообщить по инстанциям, прекрасно понимая, чем это может обернуться для женщин и случайных прохожих. Пятнадцатилетняя Нерида Робертс, - слизеринка, учившаяся в пятом классе Хогвартса, - находилась на Косой аллее в связи с предстоящей свадьбой брата – активного участника боевого крыла «партии чистокровных традиционалистов». Ему она и сообщила с помощью блокнота с протеевыми чарами о том, что видела в лавке конфекциона[1] беременных леди Эванштайн и графиню Энгельёэн с охраной, состоящей из пяти телохранителей. Вторым «лазутчиком-стукачом» оказался некто Дэвид Мейкхей – мелкий махер[2] из Лютного переулка. Он стуканул бандитам Сивого, ну а те уже передали по назначению. И еще одна немаловажная деталь. Как выяснилось, решение на атаку с приказом «захватить живыми или убить» отдали члены Ближнего круга Себастьян Сэллоу и Оминис Нотт.
Ознакомившись с отчетом, Олег с благодарной улыбкой кивнул миссис Аберкромби, и та довольно быстро завершила беседу, поблагодарив лорда Сегрейва за сотрудничество и передав лучшие пожелания леди Эванштайн и леди Энгельёэн. Ну, а Олег, едва вернувшись домой, собрал у себя тех тээсовцев, кто входил в секретную группу «Ноль» и ознакомил их с новой информацией. По странному стечению обстоятельств именно на этом собрании было озвучено еще одно имя. Разведчикам группы «Ноль» удалось опознать командира 2-го эскадрона Черных рыцарей, того самого, с которым сражалась Рэйчел. Оказывается, командовал эскадроном знакомый Олегу по Хогвартсу Нейл Амбридж. Таким образом был составлен список смертников. Всех этих людей и их семьи Олег приговорил к смерти. По его мнению, настало время дать пожирателям почувствовать, что цена их безумств может оказаться куда выше, чем они могли себе представить. Но, разумеется, следовало учитывать общественное мнение, законы магической Великобритании и пропаганду светлых. Поэтому действовать предстояло в условиях повышенной секретности, но Олегу это было не внове, как, впрочем, и остальным членам группы «Ноль», которая никогда, вроде бы, официально не существовала. О ней ходили лишь смутные слухи, но никто ничего конкретного об этом отряде сказать не мог. А между тем, это была организация внутри организации. Совершенно секретное подразделение, все члены которого принесли даже не один, а несколько непреложных обетов. И, разумеется, ни один из пятнадцати мужчин и женщин, участвовавших в деятельности группы «Ноль», не считал себя чистоплюем. Они были не только боевиками, но и разведчиками, диверсантами и ликвидаторами. Во всяком случае, именно так задумывал эту авантюру сам Олег, взявший идею из боевиков и триллеров, виденных им еще в первой жизни. И сейчас настало время использовать по полной тот потенциал, которым обладали эти «бойцы невидимого фронта». Кроме Олега о группе «Ноль» знали Сириус, Анника, Лилс и Мод. Но сегодня, сейчас никто из женщин участвовать в операции не мог, поэтому вместе с Олегом на дело отправился только Сириус.
— Вот он, - шепнула Норма Миджен, указав взглядом на высокого представительного мужчину, спускавшегося по ступеням банка Гринготс.
«Бореалис Робертс… - кивнул мысленно Олег. – Ну, что ж, Борик, ты глава семейства, а значит несешь полную ответственность и за сына, и за дочь».
– Начинаем! – шепнул он в ответ и аккуратно отошел в сторону.
За Робертсом пошел Кормак Фробишер по кличке Тень. Парень он был молодой, в Хогвартсе не учился, и никто его в магической Англии не знал ни по имени, ни в лицо. Родители-маглы увезли его еще малышом в Японию, где его отец получил должность профессора кафедры ядерной физики в университете Киото. Первый магический выброс случился у Кормака в семь лет, и его случайным свидетелем стал местный маг, принадлежащий к клану Хаттори. Мужчина оказался порядочным человеком, он не стал пугать родителей мальчика и, представившись спортивным тренером, предложил взять мальчика в свою специализированную школу, в которой кроме общеобразовательных предметов много внимания уделяется спорту и изучению культуры Страны Восходящего Солнца. На самом деле, учебное заведение, в котором стал учиться Кормак, являлось одной из старейших и уважаемых в Японии школ ниндзюцу[3]. Когда же в одиннадцать лет он получил письмо с приглашением обучаться магии, письмо это пришло из его родной школы. Для родителей это оказалось новостью, но сам мальчик уже с семи лет знал, что он волшебник и к одиннадцати знал и умел много такого, о чем его родители даже не подозревали. В Англию он вернулся уже через несколько лет после окончания школы, имея мастерство в боевой магии на японский лад. Работал переводчиком и учился в Лондонском Королевском колледже, изучая историю стран Дальнего Востока, а когда началась война, практически сразу вступил в ТС.
Итак, «слившись с ландшафтом», Фробишер проследил за Робертсом до аппарационной площадки и, пользуясь своими особыми умениями вычислил координаты точки выхода. Через пять минут туда отправилась тройка разведчиков, а еще через час первая пятерка. Оставаясь в окрестностях особняка Ричардсов до ранних сумерек, они изучили систему защиты дома и нашли слабое звено. Вскрывали защиту в два часа ночи совсем другие люди, и это был нелегкий труд и опасное дело, но им, к счастью, не надо было открывать широкий проход или уничтожать защиту полностью. Им нужно было всего лишь создать в защитном куполе крошечное окошко. Через эту «форточку» Олег вбросил под защитный купол нечто, сотворенное сумрачным гением Снейпа. Своим действием этот результат скрещивания магловских деталей и магических зелий двух типов, - взрывного и зажигательного, - напоминал взрыв тонной авиабомбы[4]. Только магловская бомба убивает взрывной волной и осколками, а эта еще и поджигала все вокруг. Взрыв получился даже мощнее, чем они планировали. Особняк Ричардсов смело практически полностью, а затем все, что от него осталось, вместе с деревьями парка и сада сгорело в огне. В живых из всей семьи остались только Нерида Робертс, находившаяся в Хогвартсе, и ее брат Чарльз, участвовавший в эту ночь в очередном рейде пожирателей. Его отловили позже, уже
«За все приходится платить, в особенности за преступления. Ты привела пожирателей на Косую аллею, а кто-то другой привел мстителей к дому твоих родителей».
У Нериды случилась истерика, но отменить сделанного было уже нельзя. Она умерла через три недели, буквально угаснув, как догоревшая свеча, и только тогда колдомедикам стало ясно, что ее отравили ядом, известным даже среди маглов. Аква-тофана[5] не имеет ни запаха, ни цвета, ни вкуса, но она стабильно убивала и убивает несчастных уже четыреста лет подряд.
19 апреля 1981
Каждый раз, спускаясь в алтарный зал и видя заключенную в стеклянный гроб мерно дышащую Рэйчел, Олег чувствовал горечь утраты, бессильную злость на тех, из-за кого, нарушая все божеские и человеческие законы, мертвая женщина должна вынашивать живого младенца, а еще холодный, буквально вымораживающий душу гнев на Судьбу, сыгравшую с ним такую злую шутку. Но, с другой стороны, вид словно бы заснувшей Рэйчел, напоминал ему о вечной благодарности ей самой, как воину и любовнице, Мод, взявшей на себя смелость совершить этот сложнейший ритуал, и к своим женам, принявшим все случившееся с душевной болью, сочувствием и пониманием. Лилс дала свою кровь, Анника же наложила на Рэйчел сильнейшие чары иллюзии, чтобы он не видел страшной раны, обезобразившей лицо его любимой женщины. Они четверо знали правду, но поклялись никогда не обнародовать те детали ритуала, которые могли повредить в будущем им самим и еще не рожденному пока мальчику. Они же занимались всем, что требовало магического вмешательства. Малые ритуалы и поддержка все еще действующего большого. Сигил, начертанный на каменной плите, на которой стоял стеклянный гроб, все еще светился. Жили своей особой магической жизнью и другие сигилы, выгравированные на всех поверхностях стеклянного ящика. Они поддерживали жизнедеятельность организмов матери и плода. Они перемещали прямо в тело Рэйчел, в ее кровь и во внутренние органы те зелья и питательные составы, которыми были наполнены прозрачные плотно закупоренные кувшинчики, стоявшие рядом с плитой – особым аналогом ритуального камня.
«Здравствуй, Рэйчел! – поздоровался Олег, подходя ближе. – Как ты? Как там наш мальчик?»
Иногда ему казалось, что она его слышит. И сам он временами, словно бы, слышал ее голос.
«Привет, Берт! Все в порядке! А новостей у меня нет, я же умерла».
«Ну, тогда, я тебе расскажу, - Олег подошел к Рэйчел и стал проверять ритуальные сигилы. Все, вроде бы, работало, как надо. – Мы поймали Дэвида Мейкхейя. Помнишь, того мелкого упыря из Лютного, который настучал Сивому? Ну он повесился, знаешь ли. Не сразу, конечно, а по итогам долгого раскаяния. И знаешь, что смешно? Его нашли утром, висящим на вывеске «Горбин и Бэрк»[6]. Представляешь? Кое-кто смеялся, другие – плакали, а один деятель умер от разрыва сердца. Спрашиваешь, кто именно? Гормлайт Снайт, если приходилось встречаться. Нет, и ладно. Поверь мне, ты ничего не потеряла. Мразь, но поймать его никак не могли. То есть, взять на горячем, чтобы прибить на месте, не получалось, а судить по закону… Недостаточно улик».
«Ты не думай, - снова заговорил Олег, когда менял флаконы с раствором Жизненной основы, сдобренной кровью Лилс и его собственной, - я этого дела так не оставлю и не успокоюсь, пока не вырежу всех причастных. Называется, кровная месть, и, знаешь, что, вендетты викингов гораздо более кровавые, чем сведение счетов на Корсике или в Сицилии. И длятся дольше. Иногда, по пять-шесть поколений, но я нашему сыну такое наследство оставлять не стану. Сам все сделаю, так и знай. Намедни раздобыл координаты манора Ноттов. Там настоящая крепость, но, если взяться по-настоящему, то нет таких крепостей, которые не взял бы хорошо замотивированный колдун. Так что, жди, Рэйчел. Скоро я сложу к твоим ногам скальпы всех Ноттов до единого. С Сэллоу сложней. Он вывез свою семью во Францию. Не хотелось бы, конечно, связываться с французскими аврорами, но мы, норманны, франкам никогда не уступали. Сэллоу слишком сильно мне задолжал, пора расплачиваться…»
Он вел беспощадную охоту на тех, кто был причастен к нападению на Лилс и Аннику, кто убил Эльзу Набокову, кто ранил дорогих ему людей, и кто отнял у него Рэйчел. Выслеживал их, вылавливал и убивал, но на этот раз не ограничивался ими самими. Они нарушили неписанное правило всех прежних войн: беременные женщины и дети неприкосновенны. Не то, чтобы это правило никогда не нарушалось. Нарушалось и неоднократно, но тогда семья преступника становилась законной добычей мстителя. И пожиратели сейчас пожинали то, что посеяли своими действиями. Даже вопрос весенних каникул в Хогвартсе оказался вдруг весьма актуальным. Слизеринцы впервые в истории отказались ехать на вакациях домой. В школе было безопаснее, вот в чем дело. Однако, что они станут делать летом, когда Хогвартс покидают все дети? Лето 1981 ожидалось жарким во всех смыслах. Вопреки расчетам, - и кто из них, спрашивается, так плох в арифмантике, - череда рождений в семьях друзей и родственников должна была растянуться с мая по июль. В середине июля предстояло родиться двум его сыновьям и дочери: Гэбриэл Эванштайн – сын Лилс, Шон[7] Сегрейв – сын Рэйчел и Барбара Энгельёэн – дочь Анники. И у них будет полно родных и двоюродно-троюродных братьев и сестер, не говоря уже о совсем дальних кузенах. Их семья увеличится и клан умножится, но до тех пор, пока идет война никто не в безопасности, и, как минимум, до ранних дней осени Анника, Лили, Белла и Мод остаются вне игры. Четыре из их первой десятки лучших боевых магов, причем, Анника и Белла, пожалуй, что даже из первой пятерки. И это тогда, когда поздняя весна и лето обещали стать по-настоящему тяжелыми. В Битчфилде бойцы ТС не отступили. Возможно, не смогли победить, но точно не проиграли, а в Косом переулке им досталась чистая победа. Пожиратели теперь явно не успокоятся, и Волан-де-Морт захочет, - не может не захотеть, - взять реванш. Где и когда он ударит в следующий раз, не угадаешь, но он обязательно нападет. И, скорее всего, это будет повторение двух мартовских сражений, но место и время предугадать сможет одна лишь Лилс, но, к сожалению, ее Дар непостоянен и срабатывает редко. Во всяком случае, нападение на них в Косом переулке она не предвидела, разве что успела поставить щит. Так что, увы, надеяться остается только на слаженность бойцов, их тренированность и время реакции. Однако же факт, что держать под ружьем слишком много отрядов быстрого реагирования они не смогут. Просто не хватит сил, в особенности, после нынешних потерь. Тяжелые потери, невосполнимые во всех смыслах этого слова. Правда, летом из Хогвартса должно выпуститься, как минимум, две дюжины вступивших в ТС семикурсников. Их конечно давно уже готовят к настоящей войне, но этого мало, тем более что Дамблдор усиленно мешает тренировкам. Ставит, сука, палки в колеса, и поет свои мудацкие песни о Добре и Зле, Тьме и Свете, о вторых шансах и непротивлению злу насилием.