Берсеркер IV (Берсеркер - 12)
Шрифт:
– Он даже не подозревает?
Дженевьев была буквально шокирована.
Но Николас почувствовал в реакции леди и долю надежды.
– Я-то думала, что вы все это делали по его приказу.
Нику никогда не приходило в голову, что у нее может появиться такое подозрение. Он сказал:
– Я сейчас объяснюсь. Но будьте уверены, что у премьера Дирака не может быть ни малейшего подозрения, что вы выжили в такой форме. Он просто думает, что вы мертвы, убиты вместе с другими на борту курьера, когда произошел взрыв.
– Значит, вы ему не сказали?
– Я никому не сказал.
– Почему?
– Почему я не сказал вашему мужу?
– Хоксмур вдруг ощутил некоторую нервозность и неуверенность, Есть причины. Я не собирался извиняться за свое поведение, но вы непременно заслуживаете объяснения.
– Ну?
– Да. Когда мы встретились первый раз, Дженни... Я имею в виду, первый раз, когда вы смотрели на меня и отвечали мне... там, в той большой лаборатории на борту биоисследовательской станции, когда не было даже намека на нападание берсеркера. У меня сложилось впечатление, что вы глубоко несчастная. Я был не прав?
Она колебалась.
Николас повторил:
– Я был не прав?
Она смотрела на один из мраморных монументов за деревянными перегородками с античной надписью, вырезанную на дереве. Хоксмур мог бы поведать Дженевьев очаровательную историю этого мемориала, если бы ей было интересно узнать. Но леди просто смотрела, думая о другом. Наконец, произнесла:
– Нет. Нет, Ник! Думаю, что вы правы.
Я знал это! И вы подтвердили, что боитесь своего мужа. Я тоже жил с ним в определенном смысле, только очень короткое время, видите ли. Знаю, как и вы, что наш премьер - не очень приятный человек в Галактике, чтобы с ним всегда ладить.
Дженевьев мрачно улыбнулась:
– Да...
Хоксмур продолжал:
– Я и премьер иногда... ну, не всегда все хорошо между нами, моим создателем и мной. И снова, снова его излияния:
– Видите ли, Дженни, во-первых, когда я вытаскивал вас из курьера, переносил в медицинский отсек, то решил, что запись вашего мозга единственный способ спасения. И тогда у меня не было мысли сохранять ваше спасение в секрете. Не было никакого обдуманного плана. А потом... перед тем, как сообщить миру, что вы спасены, лучше убедиться, что вы прошли через процесс записывания в хорошей форме. Это, позвольте уверить вас, сущая правда.
– А потом?
– Что ж, я решил дать вам понять, что у вас есть право выбора.
Ник буквально взорвался.
– То есть право выбирать: вернуться к нему обратно или нет!
– Вернуться к нему?
– Дженни была оглушена и ничего не понимала.
Затем в ее глазах появилась безумная надежда:
– Вы, Ник, хотели сказать, что... способны восстановить мое тело?
– Я? Нет. Кажется, я уже объяснил, что не могу это выполнить. Никто не может. Ваше тело было полностью разрушено.
– Тогда... как я смогу вернуться к нему? Что вы хотели сказать этим? Как я могу вернуться к кому-то в таком состоянии?
– Думаю, что единственный реальный
– Увидеться с ним в нереальном мире, подобно этому? Или взглянуть на него с экрана? Какая польза? Леди снова стала терять разум,
– Мужчине, который женился на мне, чтобы дать начало династии, какая польза увидеть нереальную женщину? В мире политики быть женатым на электронном призраке ничего не значит, совершенно ничего! Нет, мой муж никогда не узнает, что случилось со мной. Во всяком случае, пока вы не вернете меня в реальную жизнь. Нет, мой муж не должен видеть меня такой! Он может...
Леди не закончила предложение, будто побоялась это сделать.
– Конечно, есть альтернатива,- сказал Ник, немного помолчав, у него росло чувство отчаяния.- Думаю, прекрасная альтернатива. Она состоит в том, что я и вы... что мы сможем жить вместе. Возможно, с другими, подобными нам...
Леди передернуло:
– Подобные нам? То есть, неживыми? Программами, образами жить?
– Это разные формы жизни. Но мы...
– Жизни? Разве это жизнь? У меня должно быть тело.
Дженевьев почти кричала, размахивая своими воображаемыми руками:
– Кожа, кровь, кости, пол, мускулы! Вы можете мне дать это?
Хоксмур снова прилагал все усилия, чтобы объяснить дело. Но леди не интересовали детали. Она даже не хотела слышать о том, что ей не возможно вернуть тело.
И желала, чтобы Николас совершил это во что бы то ни стало.
Но в то же время - и это уже было достижением, которое вселяло в Ника надежду - Дженевьев не хотела, чтобы Хоксмур оставлял ее одну. Она даже жаловалась, что когда Николас уходил, ей в Аббатстве было мучительно тяжело.
Хоксмур испытал огромную радость, узнав, что леди скучала без него.
И все же он решил иногда оставлять леди в одиночестве.
– Я могу прислать людей,- предложил он.
– Настоящих людей?
– Пока нет. Ваша компания будет временно ограничиваться отдаленными фигурами. Такими, как священник, например. Может, подойдет небольшая компания, веселящаяся в соседней комнате или возле пруда, а так же звуки, отдаленные образы людей, которые поют и танцуют.
– И я никогда не стану к ним присоединяться? Нет, спасибо, Ник. Просто навещайте меня, когда будет у вас свободное время. И вы должны принести мне хорошие вести.
– Хорошо.- И он пошел, уже перенося мысленно свое сознание в другое место. Отправился по пути скорого выхода из сети, возвращаясь к своим обязанностям, воодушевленный и полный решимости, поскольку леди не хотела его отпускать.
Перед тем, как уйти от нее, все, что мог сделать Хоксмур - показать леди, как уснуть.
Но Ник был и глубоко разочарован той несправедливой реакцией женщины, которую он любил. Хотя и убеждал сам себя, что на разочарование и горечь не имеет права. К тому ж, он хотел предложить ей счастливое будущее.