Бертолетова соль агентуры глубокого укрытия [СИ]
Шрифт:
Тот немного помолчал, осмысливая прочитанное. Затем повернулся к дежурному офицеру:
— Ладно, или не ладно, но наблюдение ведите; следите за изменением орбиты — это может произойти. Любая новая информация — сразу ко мне на стол.
И вышел. Следом выбежал Арамей.
Чередниченко с Ивановым внимательно изучали инструкции, извлечённые из секретного пакета. Затем, отбросив документацию, принялись монтировать аппаратуру, выгруженную с космического грузовика «Прогресс». Работали молча и сосредоточенно. Изредка перебрасывались фразами:
— Винт?
— Шестисотый.
— Рама?
— Семьдесят пять на двадцать
И снова умолкли.
Жужжали кондиционеры. Щёлкали датчики Гейгера-Мюллера. В окна светили звёзды. Вдалеке, где-то в седьмом крыле, глухо орал и стучал кулаками в дверь американец Джо интернированный, как выяснилось позже, вовремя.
— Винт?
— Семьсот первый.
— Рама?
— Семьдесят семь на двадцать три.
И снова тишина. Над головами проплыл кот, опытно раскинув лапы и вытянув хвост. Он жил нелегально на станции три года. Никто из экипажей ни разу его не сдал. Звали его Ариэль и он охотно подлетал на это прозвище.
— Винт?
— Семьсот седьмой.
— Рама?
— Семьдесят девять на двадцать один.
В иллюминатор, в торце командирского отсека, заглянула громадная Луна, ощетинившаяся всеми своими кратерами. Теплый, жёлтый свет успокаивающе действовал на Ариэля и тот, свернувшись в клубочек, повис в воздухе посередине отсека.
— Винт?
— Девятьсот пятый.
— Рама?
— Девяносто на десять.
Американский Джо затих, и слышно его не было. Вспыхнул экран монитора. Глаза- молнии командующего впились в Чередниченко.
— Полковник, докладывайте.
— Почти все винчестеры управления установлены. Системы наведения подключим не раньше чем через три часа.
— Час. Чередниченко, — один час. Доложи!
— Есть.
Экран погас.
— Тьфу, рожа генеральская. Час! Наполеон! Сам пробовал этот монтаж? — беззлобно проговорил бородатый крестоносец.
— Давай дальше. Поехали, — не поддержал тему командир.
— Винт?
— Тысячный.
— Рама?
— Сотая.
— Вот теперь о’кей. Берёмся за оптику.
А тем временем американский Джо сумел выбраться из сушилки, где его закрыл русский экипаж. Осторожно передвигаясь по воздуху, он пополз в сторону американского приборного отсека, освещая себе путь карманным фонарем. Света нигде не было. Полз тихо, боясь зацепить что ни будь. Наконец, добрался. Но всё зря. В отсеке полностью отсутствовало напряжение, а резервные аккумуляторы находились в зоне русских. Джо ещё раз попытался запустить кодированный передатчик, зная, что внизу, в NASA, ждут, не дождутся его отчёта. Ещё раз; потом ещё раз; и неожиданно вспомогательная батарея реанимировалась, и он увидел горящий индикатор на пульте. Быстро включившись в канал, он проговорил:
— Двадцать первый на связи. Подтвердите.
— Подтверждаем. Доложите обстановку.
— Меня изолировали в закрытом помещении. Я освободился. Русские отключили всю станцию от энергоснабжения кроме командирского отсека управления. Теплоснабжение продолжается, но электроэнергия отключена. В районе командирского отсека ведётся монтаж какой-то аппаратуры. К ним пришёл грузовик.
— Мы видели.
— Жду указаний, сэр.
— План Z.
— Полностью?
— Полностью план Z. Затем подключите к электроснабжению наш отсек или будете работать из командного пункта русских. Указание будете получать непосредственно о-о-о-о-т ме-е-е-е-нья-я-я-я-я… — Эхо
— Товарищ генерал, все установки собраны, — доложил Чередниченко командующему и выжидательно замер, глядя на экран.
— Молодец, Ваня! — неожиданно похвалил генерал. Глаза его слегка потеплели. — И ты тоже, Иванов. Не зря мы вас тут на тренажерах так дрючили. Объявляю благодарность за оперативность и точность. Тесты прогнали?
— Так точно. Плюс-минус один электрон.
— Это хороший плюс-минус. А теперь — к делу. С сеткой наведения проблем нет?
— С сеткой наведения проблем нет.
— Так, так, так… Пучок волны имеет частоту около тысячи терагерц. И знаешь в чём задача?
— Никак нет товарищ генерал.
— Я сейчас познакомлю тебя с моим заместителем-консультантом.
На экране появился худощавый блондин с холодными глазами.
— Познакомься — Философ; это его позывной, имя тебе ни к чему.
Философ кивнул головой.
— А это — Чередниченко. Командир станции «МКС».
Полковник тоже кивнул головой.
— Работать вы будите в жестком тандеме. Все указания Философа выполнять, какими бы бредовыми они не казались… Прошу прощения.
— Полковник, — проговорил Философ. — Прошу надеть шлемы, пора работать.
Иванов и Чередниченко надели шлёмы виртуального обозрения.
— Какой квадрат вы пересекаете? — спросил Философ.
— Квадрат7523. Уральские горы.
— Прекрасно. Ваша задача поразить пучковыми пушками все цели, помеченные лазерной отметкой вашей компьютерной системы. Всё просто, как в тире. Но есть нюансы. Необходимо регулировать и мощность, и частоту; в зависимости от цели. Все красные отметки поражаются, — но их будет мало. По объектам, помеченным зелёной отметкой, просто наносится удар частотой пятьсот терагерц длительностью 100 наносекунд. Мощность удара на два порядка ниже. Цель совершенно не должна пострадать — этого и не будет, если вы выдержите все алгоритмы. Но её полярность, её энергетика, переменится. С плюса — на минус, и наоборот. Это понятно?
— Всё понял, — ответил Чередниченко.
— Вас двое, — продолжил инструктор, но не думайте, что это много. Когда подлетите к Европе, вы не будите успевать жать на кнопку «ПУСК». Но не дай бог вам перепутать красную отметку с зелёной!
Чередниченко и Иванов застыли в своих креслах с чёрными шлёмами на голове и двумя рычагами в руках.
— Я вижу, проблем нет, — сказал генерал. — Запускайте реактор.
Полковник протянул руку к пульту, поднял заслонку, повернул выключатель. Затем поднял ещё одну заслонку и нажал ярко жёлтую кнопку три раза подряд. По станции прошла лёгкая дрожь, и всё стихло. Реактор на быстрых нейтронах запустился, и плутоний стал отдавать свою обвальную энергию чисто, аккуратно и технологично.