Беру тебя напрокат
Шрифт:
— Ты меня напугал, — кое-как выдавливаю я.
Петров приподымает одну бровь, но ничего не говорит. Вид у него, впрочем, весьма довольный собой. Прожевав сыр, Никита садится на свободный стул.
— Так вот, значит, как мы соблюдаем договоренности, да? Я, значит, сижу в каюте, жду ее, рискуя сдохнуть от голода, а она тут рисуется перед подписчиками. Отличное начало сотрудничества — ничего не скажешь!
— Я была занята, — оправдываюсь я и киваю на Женьку. — У моей помощницы были проблемы с животом.
— У меня? — испуганно
Петров внимательно ее оглядывает, а потом ухмыляется:
— Но сейчас, я так понимаю, все прошло, да?
Женьку его усмешка явно задевает. Она быстро прожевывает спагетти и откладывает вилку:
— Не совсем! Легкая тошнота до сих пор присутствует. Лучше я, пожалуй, не стану есть, чтобы не усугублять.
— Ага, — киваю я. — Не стоит.
Женька вздыхает и с плохо скрываемой тоской косится на свою тарелку.
— От тошноты, говорят, кола, помогает, — глубокомысленно изрекает Петров и показывает пальцем в другой конец зала. — А вон там как раз стоят автоматы с газировкой, сходи угостись.
Сестра переводит вопросительный взгляд на меня. Я пытаюсь показать ей глазами, чтобы не вздумала оставить меня одну, но она делает вид, что не понимает, и уходит. Петров придвигается ближе и теперь слегка касается своим коленом моего. Меня охватывает странное волнение.
— Теперь, когда тебе ничего не мешает, обсудим план «знакомства»? — Никита смотрит на меня так, что ладони холодеют. — Какой ты видишь нашу первую встречу?
У меня на мгновение дар речи пропадает от такой наглости. Неужели этот гад решил перевалить на меня всю работу? Мало ему моего лица в кадре — он хочет, чтобы я ему еще и сценарий тут написала. Нет уж, дорогой! Сам старайся. Ты эту кашу затеял, тебе и ложкой работать. Из меня ты даже маленькой идейки не вытянешь — не заслужил.
Естественно, ничего из собственных мыслей я не озвучиваю. В моих планах — трепать Петрову нервы исподтишка.
— Мне все равно, как знакомиться, — сообщаю я с деланным безразличием. — Как скажешь, так и будет.
Петров как будто даже не верит:
— Серьезно? Что, совсем никаких предпочтений, никаких идей?
Наверное, он надеется взять меня на «слабо». Наивный! Я на такое никогда не поведусь.
— У меня, знаешь ли, плохо с фантазией, — говорю я и саркастично улыбаюсь. — Потому давай положимся на твои идеи. Или у тебя с воображением тоже проблема?
— Нет, у меня с ним о’кей, — Петров проводит ладонью по волосам, а потом в его взгляде пляшут чертики. — Если тебе все равно, как произойдет наша первая встреча, сделаем так. Ты ошибешься каютой и ввалишься ко мне. А я буду стоять посреди комнаты в одном полотенце…
— Что? — я ушам своим не верю. — В полотенце?
Петров несколько секунд наслаждается моей реакцией, а потом чуть пожимает плечами:
— Хорошо, если полотенце тебя смущает, убираем. Буду стоять полностью
В воздухе повисает напряженное молчание. Он шутит? Или серьезно? А еще интересно, почему у меня пересохло во рту при мысли о том, как Петров выглядит без одежды? Мне, вообще-то, это безразлично. Вот совсем!
Никита наклоняет голову набок и смотрит почти серьезно:
— Тебе нравится мой сценарий? Или все же предложишь свой вариант?
Мне хочется надеть ему на голову тарелку с закусками, но вместо этого я натянуто улыбаюсь, делаю вид, что оценила шутку:
— Твой сценарий неплох, но мне не подходит. Я не могу ошибиться каютой. Я никогда не ошибаюсь.
— Боже, какая серьезная девочка! Давай тогда я ошибусь, а ты будешь стоять посреди каюты голышом.
Вид у него такой, будто ему безумно нравится меня бесить.
— Я думаю, мы можем познакомиться прямо здесь, — фыркаю я и включаю камеру. — Ребят, вы даже не представляете, что сейчас случилось! Ко мне за столик подсел известный блогер! Никита Петров! Оказывается, он тоже…
Никита выхватывает у меня камеру и тут же ее выключает. И все это с ледяным спокойствием на лице.
— Подожди, Ника! Мы еще не закончили с организационными моментами.
Мы яростно пронзаем друг друга взглядами. В глазах Петрова неподдельный интерес, он словно какое-то экзотическое насекомое рассматривает, гусеницу там или блестящего жука. Я закусываю губу и опускаю глаза. Не хочу, чтобы этот мерзавец что-то важное про меня понял.
Петров осторожно кладет камеру на стол, придвигает ко мне:
— Почему ты так себя ведешь? Я тебе неприятен?
У меня даже дыхание перехватывает. Так и хочется ляпнуть что-нибудь про то, что наглость второе счастье. Но вместо этого я молчу.
— Ты зла на меня за тот поцелуй? — вкрадчиво спрашивает Никита. — Хочешь, я прямо сейчас извинюсь?
М-да, он, кажется, и правда забыл, что когда-то травил меня. Склероз — это так удобно!
Я многозначительно пожимаю плечами:
— Я не зла. Я просто неприветлива. Новые люди частенько меня подбешивают.
Петров улыбается и накрывает мою руку своей:
— Значит, надо сделать так, чтобы я перестал быть новым.
Его прикосновение почти обжигает. Никогда такого не чувствовала! Я отдергиваю руку, словно от утюга, и, чтобы скрыть непрошеную взвинченность, поправляю волосы:
— Что ты имеешь в виду?
— Нам нужно проводить больше времени вместе. А ты что подумала?
Глава 5. Никита
Я совершенно не понимаю, что со мной происходит. Пупс донес, что Ника в буфете, и я прилетел сюда в полной уверенности, что задам этой кукле серьезную трепку. Но злость моментально испарилась, как только я увидел ее взволнованные васильковые глаза.