(Бес) Предел

Юнина Наталья

— Прекратите, зачем вы это делаете?!

— Я говорю тебе правду, чтобы ты знал, что тебя ждет.

— Да усралась мне ваша правда! Она только ваша! У нас будет все по-другому, вы кто, мать вашу, чтобы раскидываться такими словами?! Я сказал хватит, не желаю больше ничего слышать. Я понимаю, что вам плохо, но мне тоже, поэтому закончим на этом, — отпускаю Татьяну, в очередной раз хватаясь за раскалывающиеся виски. Боже, это бред какой-то, чертов сон, сука, проснись уже.

— Прости меня, Игорь. Меньше всего я хочу делать

тебе хуже… просто… Если ты все же останешься с Маришкой, мой тебе совет-не делай больного человека смыслом своей жизни. Я однажды это сделала со своим мужем, полностью забив на свою дочь. Она бы сейчас другая была, удели я ей тогда хоть чуточку времени. Она не связалась бы с тем отморозком, не сделала бы аборт в свои семнадцать и на ЭКО бы тебя в будущем не водила. Вы бы нормально забеременели, нормально родили. И если бы я тогда хоть пять минут в день уделяла ей внимание, она бы не стала такой капризной и не пыталась требовать от тебя лишнего внимания. Да все бы было по-другому! Все. Ты очень хороший, Игорь, правда, и я пойму, если ты не захочешь всего этого. Я свою дочь все равно буду досматривать, пока жива, меня как видишь даже рак не берет, — усмехается Татьяна, вытирая слезы на морщинистых щеках. — Но если ты все же будешь с ней, запомни мои слова-не делай это смыслом жизни. Все, мой хороший, я, пожалуй, пойду, — крепко сжимает мою руку своей. — Увидимся завтра, у Мариши или тут.

В этот момент, смотря на неспешные шаги Татьяны, я впервые в жизни возненавидел свою тещу, наверное, за то, что подсознательно знал, что она окажется во всем права, начиная с детей, заканчивая Мариной, правда кое в чем она все же ошиблась…

Смотрю на свои руки, сжимающие какую-то маленькую розовую штучку, напоминающую скорее детский брелок, не пойми откуда взявшийся в моем кармане, и неосознанно нажимаю на кнопку, издавая какой-то чрезмерно громкий звук. Настолько громкий, что кажется он глушит уши…

— Игорь?! Это уже ненормально! Может врача вызвать? Ау! — опускаю взгляд на Олесю, которая усиленно дергает перед моим носом погремушкой.

— Все нормально, — выхватываю из ее рук погремушку и кидаю в корзину, переводя дыхание. — А молокоотсос это прям вещь, надо брать, Олеся. Надо брать. Давай шевелись, я в туалет хочу.

— В туалет?! — изумленно спрашивает она. — Поэтому у тебя такое странное лицо?

— Безусловно. Моча ударила в голову, отсюда и последствия. Бери что надо и пойдем быстрее, мне не нравится это место. Пойдем, я сказал, — щелкаю перед ее носом пальцами и направляюсь к кассам, не оглядываясь назад.

Глава 33

То самое чувство, когда впервые не хочется грубить, а молчать даже становится приятно. Вот только вечно сидеть в машине и наблюдать за Олесиными сомнениями не получится, пора бы выгонять девчонку к родительнице.

— Прекрати портить свои ногти или хочешь вернуться к тому месеву, что было полгода назад?

— Не хочу.

— Тогда хочешь получить по рукам?

— Нет, — качает головой и кладет руки себе на колени. — Мне просто страшно туда идти. Под музыку в ушах все это представлялось так естественно и хорошо… По телефону просто и непринужденно, а сейчас… даже не знаю. Мы плохо тогда расстались, так или иначе у нас осталось куча обид и претензий друг к другу. Может поставить под дверь подарки и сбежать?

— Ну ты даешь. И все-таки возраст дает о себе знать… Взрослые люди так не делают, Олеся. Выходи из машины, бери вещи и дуй в дом. Дальше включаешь актрису и как большинство людей мило улыбаешься родственникам,

и несешь обычную чушь при таких встречах. Даю на все пару часов, потом я тебя заберу.

— Как?! — резко поворачивается в мою сторону, смотря на меня испуганным взглядом.

— Что за дурацкий вопрос «как»? Я тебе позвоню, ты выйдешь.

— Нет, я имела в виду, что… я думала ты пойдешь со мной.

— Стесняюсь спросить, в качестве кого?

— Не знаю, но я не хотела идти туда одна. Может все-таки со мной? — наверное, мой взгляд был настолько красноречивым, что Олеся быстро сориентировалась и вышла из машины. Так же быстро схватила вещи с заднего сиденья и громко хлопнула дверью.

А я вместо того, чтобы тронуться с места и поехать хоть куда-нибудь, упорно стою и смотрю вслед неуверенно идущей девчонке, удерживающей обеими руками покупки. Самое дурацкое, что она обхватила их так, что даже не видит куда идет, вот сейчас шмякнется мордой об землю, а мне потом нос зеленкой мазать, да грязь оттирать. Правда, к моему удивлению, она как-то умудрилась открыть калитку одной ногой. И тут что-то во мне проснулось, то ли жалость, то ли хрен знает что. Олеся не пошла к дому, а встала как вкопанная, а потом медленно повернулась ко мне с таким выражением лица, что «дядя Игорь» сдох на месте. Взгляд что-то сродни щенка, угодившего в колодец и смотрящего на меня, как на единственную соломинку. Блин, ну что за жизнь такая? Отвернись, Бессонов, просто отвернись. Закрываю глаза и откидываю голову на сиденье. Не маленькая уже, справится, да и вообще, что за бред, ну в качестве кого я там появлюсь? Хотя почему не маленькая? Самая что ни на есть мелкая, во всех смыслах этого слова.

Выхожу из машины и все же направляюсь к Олесе, попутно рассматривая грязь под ботинками. Интересно, что происходит у нее в голове, если она до сих пор стоит на полпути к дому, опустив голову вниз. Ну что за девчонка такая?

— Олеся Игоревна, ты молишься?

— Ну, блин, опять напугал! Не надо ко мне подкрадываться сзади, просила же! — от побитого щенка не осталось и следа. Может и правду хорошая актриса и манипулятор?

— Ты так резво дома будешь с родителями разговаривать. Пойдем, — выхватываю из ее рук пакеты и иду вперед первым.

Обсудить что-либо у нас больше не получилось, я даже не успел дойти до порога, как резко открылась дверь и оттуда вышла женщина с хорошо знакомым из детства детским одеяльцем в руках и, не замечая ничего вокруг, развернула его, демонстрируя тех самых слоников, и начала его выбивать. И только лишь спустя несколько мгновений, когда Олеся подошла ко мне и произнесла вслух «мама», та обратила на нас внимание.

Я определенно чувствую себя здесь лишним. Демонстрируемые ими объятия почему-то меня раздражают и еще я понял, что завидую им. Да, тупо завидую, только не конкретно им, а в целом. Когда последний раз меня обнимали? Мама, Марина, да хоть кто-то?! Я точно сумасшедший, надо вернуться к чему-то более действенному, какой на хрен глицин?! Очухиваюсь от своих дебильных дум, только когда чувствую, как Олеся хватает меня под руку.

— Здравствуйте, — наконец выдаю я, понимая, что мать Олеси меня вовсю рассматривает.

— Здрасте. А вы кто? — придется все же фильтровать свой базар, Олесе на вопрос «вы кто», я бы определенно ответил, что я всеми известный орган в пальто, но с ее матерью это определенно не прокатит.

— Игорь. Мы встречаемся с вашей дочерью, — самое удивительное, что эти слова просто вырвались сами собой без единой запинки.

— Ой, как здорово, а вчера ты мне ничего не говорила про своего молодого человека.