(Бес) Предел
Шрифт:
— Ну вот здесь мне уже пятнадцать, это последние фото, дальше только на телефоне. Это десятый класс, я здесь победила на конкурсе. Мне тогда даже денежный приз дали, копейки правда, но жуть как было приятно. Все-таки победа в городе, это не деревня какая-нибудь.
— Не деревня, — констатирую я, разглядывая фотографию. И тут до меня вдруг доходит, что, начиная лет с десяти, на каждой фотографии у Олеси до неприличия длинные волосы. Прям по задницу. Красивые длинные волосы пшеничного оттенка.
— Не нравится?
— Очень нравится. У тебя на этой фотографии даже рот закрыт.
— А это, потому что вместо жвачки мне в рот попала смола.
— Один-ноль в твою пользу.
— Не надоело еще играть?
— Нет. У всех свои забавы в жизни. Ну покажи уж мне свои последние фотографии с телефона.
— А точно надо? — киваю в ответ на ее вопрос, а сам подавляю улыбку. Ну когда я прекращу ее задирать? Ответ просится сам собой-никогда.
Олеся достает телефон и начинает листать галерею. И снова с особым воодушевлением и улыбкой. Да, надо признать на фотографиях двухлетней давности девчонка совершенно другая. Броский макияж, платье в пол и выглядит она так, как будто ей как минимум двадцать. Что самое удивительное, я не могу понять, нравится ли она мне такой.
— Вот я на выпускном, между прочим я была самой красивой в классе и вообще в параллели. Я многим нравилась, кто-то даже…
— Дрочил на твои фотографии, у кого-то встал на выпускном и не только на нем, кто-то мечтал тебя трахнуть на этом самом выпускном, ну или трахнул. Что ты хочешь мне этим показать или доказать, Олеся? А?
— Ничего, — растерянно произносит она, кусая нижнюю губу. Кидает телефон на кровать и утыкается взглядом в свои ладони.
Я не знаю, что со мной происходит, вместо того, чтобы встать, выйти из комнаты и вообще умотать из этого дома, я утыкаюсь в Олесю взглядом, рассматривая ее убранные волосы. Это как же я ее затюкал, если теперь она их всегда носит убранными? Поймал себя на мысли, что хочу протянуть руку и вытащить заколки из ее волос. Только вместо этого я тупо перевожу взгляд на ее лицо и глаза сами собой опускаются на ее губы. И вот тут, снова что-то пошло не так. В этот момент у меня возникло ощущение, что в меня вселился бес, иначе я просто не могу объяснить, зачем я как одержимый пялюсь на ее губы. И даже то, что Олеся повернулась ко мне и в ответ уставилась на мое лицо, не помогло мне избавиться от этого наваждения. Шумно сглатываю и вместо того, чтобы окончательно избавиться от дурмана в своей голове и встать, я как в замедленной съемке наклоняюсь к ее губам.
Глава 34
Наверное, все же в моей голове еще остались частички разума или какая-то сила остановила меня от необдуманного поступка. Не знаю, где правда, но, к счастью, замер я в миллиметре от Олесиных губ. И вместо того, чтобы поцеловать ее, я машинально прислоняюсь губами к ее лбу.
— На самом деле, я тебе врал, — шепчу я. Олеся же в ответ на мои слова отпрянула от меня, схватившись за горло своего платья. — Все у тебя в полном порядке с внешностью. Без шуток. Правда сейчас, а не полгода назад. От тех слов я, пожалуй, не откажусь. Ты молодец, что стараешься стать лучше, красивее, и все в этом духе, но мне не надо ничего доказывать. Ты должна это делать не для меня. А все, что частенько вылетает из моих уст…воспринимай это как то, что этими словами я компенсирую свои недостатки. Ну предположим… свой маленький член.
— Вообще-то я видела твою пипиську, и она немаленькая. В смысле он немаленький, — сложив руки на груди, серьезно произносит Олеся, нахмурив брови. И тут меня откровенно
Бывало, конечно, что я ржал аки припадочный, причем тоже от действий или слов Олеси, но тут прям безостановочно. От смеха я повалился на кровать, прикрыв ладонями лицо. Что может подумать ее мать, узрев взрослого сворачивающего от смеха мужика, даже думать не хочу.
— Я не понимаю, что здесь смешного. Надо было сказать слово член? Ну член, так член, какая разница-то? Он немаленький, значит ты снова врешь. Врешь о том, что у меня все нормально с внешностью, или о том, что задираешь меня из-за своих недостатков? Ни черта уже не понимаю, — вскакивает с кровати и подбегает к окну.
— Тяжелый случай, кому-то тоже надо к психологу, — подкладывая под голову руки, констатирую я. — Зато дядя Игорь убрал романтический флер, летающий над твоей головой.
— Иди в жопу, дядя Игорь, — зло бросает Олеся.
— Прекрасное слово и главное очень емкое. Ладно, шутки в сторону, — рывком встаю с кровати и подхожу к Олесе. — Я говорил сейчас вполне серьезно по поводу твоей внешности, — кладу руки ей на плечи и легонько сжимаю. — Прекрати из кожи вон лезть, чтобы мне что-то доказать. Через час, а может и меньше, я скажу тебе очередную гадость, к примеру, о твоих больших плечах, и не потому что они большие, а потому что я так привык. Мне так нравится. Просто нравится тебя задирать. Даже если через месяц я увижу тебя на экране телевизора, победившую в каком-нибудь супер-конкурсе, где ты мне завуалированно или не очень покажешь средний пальчик, я все равно при встрече обязательно что-нибудь скажу. Например, что этот самый пальчик кривой. Понимаешь?
— Нет. Совершенно не понимаю. Зачем? Ну зачем это делать?
— Ты зачем поешь?
— Потому что мне это нравится.
— Ну так и я так же.
— Но это совершенно разные вещи!
— А для меня одинаковые, — убираю выпавшую прядь Олесиных волос за ухо и волне серьезно произношу: — И не вздумай в меня влюбляться.
— Да какой человек в здравом уме это будет делать?!
— Любовь считается болезнью, про влюбленность не знаю, но тоже не самое рациональное чувство. Так что здравый ум здесь ни при чем. Просто девушкам, особенно твоего возраста, свойственно влюбляться в дяденек постарше, особенно если те им в чем-то помогли. И мне порой не нравится твое выражение лица, то ли дура влюбленная, то ли просто дура, то ли… хрен знает что еще.
— Не хотелось бы тебя расстраивать, но я уже влюблена. И это не ты, — без толики сомнения произносит Олеся, смотря мне в глаза. И вот странное дело, выглядит она вполне убедительно. Но интересоваться, когда вдруг успела с таким графиком влюбиться, и что там за субъект-не буду, не мое это дело, от слова "совсем".
— Ну вот и славно. Главное не забывай предохраняться, ляльку тебе еще все-таки рано заводить. Слушай, твоя мать собирается нас кормить? Я вообще-то голоден.
— Да, думаю уже готово, пойдем, если что я ей помогу.
Как-то не так я представлял себе сельский обед, которым встречают дочь и вымышленного парня этой самой кровиночки. Квашеная капуста, салат из помидор и пресные куриные котлеты. Ах да, еще салат из кабачков и хлеб. Я был уверен, что дела у Олесиной матери идут крайне плохо. Мысленно пересчитал всю имеющуюся с собой наличку, и когда остался один, уже начал достать деньги, но вдруг мне прилетело то же, что я однажды дал, а точнее сделал Олесе. Я со всего размаху получил по рукам.
— Ты, мать твою, охренела?!