Бес Славы
Шрифт:
До вечера сижу в воде. Хорошо. Рассекаю воду, просто лежу на поверхности… И так хорошо, что не хочется выходить. Но надо…
На работу я сегодня забил, только еще кое-что хочу посмотреть в ноутбуке отца.
Выхожу из бассейна – хочется обратно. Но нет. Иду в душ, одеваюсь и, не говоря ни с кем из персонала, выхожу из здания.
Захожу в дом уставшим как никогда. И сразу ловлю запах еды. Да такой, что желудок моментально срабатывает голодным спазмом.
– Добрый вечер, – слышу тонкий голосок Славы, ее светловолосая голова выглядывает в прихожую. – Ужин готов. Накрывать
Молча киваю, направляясь в свою комнату.
Переодеваюсь в шорты с футболкой и спускаюсь в гостиную.
Слава вовсю суетится: расставляет посуду и приборы. Замечаю салфетку на тарелке, сложенную в виде птицы. Усмехаюсь, надо же, как изголяется и старается.
Сажусь за стол. Слава передо мной тут же ставит тарелку с супом. На вид – мясная солянка. Пробую – она. И обалденно вкусная.
Девушка как будто слышит или чувствует, что тарелка опустела, и выносит мне второе блюдо. Микс из всевозможной зелени – салат, украшенный дольками перепелиных яиц. И две то ли котлеты, то ли оладьи по виду из картофеля. Пробую. Котлеты на деле оказываются драниками – с тонким слоем фарша внутри. Вкусно. Да и салат, несмотря на то, что я не очень люблю всю эту зеленую хрень, тоже вполне себе съедобный, с нежной заправкой.
Съедаю все, и Слава появляется в гостиной в третий раз.
– Десерт? – спрашивает она, убирая пустую тарелку.
– Десерт? – удивляюсь я. Фаина редко их готовила, потому как я не любитель сладкого.
– Клюквенный мусс, – произносит девушка.
– Неси, – киваю я.
Слава направляется к выходу, и в этот момент и я, и она слышим простой сигнал телефона, принадлежащий, по всей видимости, моей новой домработнице. Девушка ускоряет шаг. Вскоре телефон прекращает звенеть. Однако Слава довольно долго не возвращается. Я уже собираюсь ее позвать, но она наконец появляется. Несет в руках прозрачную креманку, наполненную розовой жижой. Девушка ставит передо мной десерт и спрашивает:
– Матвей Георгиевич, я могу быть на сегодня свободной?
Смотрю на нее: руки немного дрожат, глаза опущены. Боится чего-то?
– Нам надо еще Саше сегодня позвонить, с отчетом, – напоминаю я.
– Мне... срочно уехать надо... – вздыхает она, поднимая на меня глаза. Красные, заплаканные.
– Что-то случилось?
– Ребенок заболел, надо лекарство в деревню отвезти, – отвечает девушка.
– У тебя есть ребенок? – с удивлением спрашиваю я.
– Да, дочка... – голос Славы дрогнул.
Надо же! Никогда бы не подумал! Слава сама как ребенок... ей лет-то не больше двадцати, а уже дочка. Н-да, все-таки деревенские такие деревенские. Ранние... но не мне судить. Да и дети – это святое.
– Серьезное что-то? – зачем-то спрашиваю я.
– У нее кашель, температура высокая, бабушка не справляется и боится оставлять ее одну... Мне надо ехать, Матвей Георгиевич, я постараюсь обратно успеть на последнем автобусе, – слезно просит она. И вся такая, как оголенный комок нервов. Да и глаза мокрые, вот-вот разрыдается или забьется в истерике.
– Значит так, – говорю громко, поднимаясь из-за стола. – Я тебя отвезу.
Слава смотрит на меня испуганно. От ее взгляда и мне становится
Глава 30
Стася
Меня накрывает истерика.
Да такая, что я сама от себя не ожидала.
Бедный мой ребенок! Представляю Марту, маленькую, хрупкую, беззащитную, кашляющую и с температурой – и у меня самой температура поднимается, а перед глазами все плывет. И от накатывающих слез, и от нервов.
Так, собраться! Еще лекарство надо купить, хорошо, что название записала, а то понимаю – уже забыла. А бабушке перезванивать как? Она ж с соседкиного номера звонила. Себе телефон покупать отказывается, говорит, что на другое деньги нужней и важней.
– Готова, поехали? – спрашивает Матвей Георгиевич. Я киваю. И продолжаю удивляться его альтруистичному позыву. Никогда бы не подумала, что он вызовется помочь. Нет, он человек вроде неплохой. Но кто ему я? Кто ему мой ребенок... ой. Так-то Марта его дочь, конечно. Только он об этом не знает. Поэтому и странно.
Мы выходим из дома, и Матвей Георгиевич, бросив мне:
– Жди здесь, – идет в гараж. Заходит и буквально через минуту ворота гаража открываются и из него выезжает автомобиль. Большой. Черный. Мерседес. Тот самый. Но видеть его уже не страшно. Он всего лишь помощник, средство передвижения.
Согнувшись в салоне, Матвей Георгиевич открывает мне пассажирскую переднюю дверь. А я, наклонившись, спрашиваю:
– А можно мне сзади?
Он усмехается:
– Любишь сзади?
Я не обижаюсь на его усмешку, наоборот, почему-то мысленно соглашаюсь, что мой вопрос прозвучал двусмысленно. Поэтому ничего не отвечаю и сажусь спереди.
Мы выезжаем на улицу.
– В аптеку еще надо... – произношу я. Матвей Георгиевич задумчиво кивает.
И вскоре мы тормозим у торгового центра. Аптека в нем располагается почти сразу возле входа. Матвей Георгиевич зачем-то идет со мной. Я занимаю очередь, в которой два человека, а мой работодатель прогуливается вдоль стеллажей, разглядывая витрину.
Очередь доходит до меня. Я молча протягиваю фармацевту листочек с названием лекарства.
– Рецепт от врача, – говорит мне женщина.
– Так... нет... – теряюсь я, а потом пытаюсь объяснить: – Понимаете, ребенок в деревне, с бабушкой...
– Я не могу дать вам это лекарство без рецепта.
– Но как же, – чувствую, как слезы вновь накатывают. – Неужели ничего нельзя сделать?
Женщина за прилавком равнодушно качает головой.
Матвей Георгиевич все слышит и велит мне:
– Слава, подожди на улице.
Я открываю рот, чтобы сказать что-то, но не решаюсь, видя выражение лица мужчины. Молча иду к выходу. А там, за дверью, пытаюсь разглядеть все происходящее в аптеке через полупрозрачную дверь. Тщетно. Вижу только спину Матвея Георгиевича. Еще вижу, как он лезет в карман и достает из него кошелек. И тут же резко разворачивается и идет ко мне, держа в руках упаковку.