Бес специального назначения
Шрифт:
— Ничего себе куклы! Эти великаны с пятиэтажный дом ростом! Ну, может быть, с четырехэтажный… Я уже имел счастье наблюдать, как один из таких молодчиков настоящего великого героя Зигфрида мутузил! Незабываемое зрелище! Впечатлений хватает на пять обмороков и три-четыре непроизвольных мочеиспускания.
— Отставить панику. Потише. Мне надо определиться, в какой стороне селение…
Степан Федорович притих.
— Ничего не слышно, — проговорил он спустя минуту. — Только где-то в отдалении грохочет гром… Наверное, снежная буря собирается.
— Тихо… Не мешайте моему бесовски острому слуху… Что? Где гром? Это вовсе не гром. Оставайтесь здесь, я скоро приду.
— Адольф, не покидайте меня!
— Пойдем вместе в селение? Судя по громоподобному массовому храпу, оно совсем рядом.
— Хорошо, хорошо, я останусь!
— Вот и ладушки.
Я поспешно прикрепил за спиной Нотунг. Оглянулся на приплясывавшего в снегу клиента и пошел вперед. Через несколько минут в свете начинавшего по-утреннему розоветь тумана мне открылось снежное плато, раскинувшееся между валунами. Плато покрывали сложенные из ледяных кирпичей типи, похожие на иглу эскимосов. Найти самое большое типи не ¦составило никакого труда…
Когда я вернулся, Степан Федорович едва не разрыдался.
— Замерзли?
Впрочем, этот вопрос я мог бы и не задавать. Судя по плотно утоптанной площадке диаметром метров в десять, великий герой не останавливался ни на минуту.
— Я весь издергался! — оповестил меня мой клиент. — Я себе места не находил! Разве можно так опаздывать?
— Я не виноват, что на теле этого Кьярли шерсти больше, чем на фабрике фуфаек. К тому же я не профессиональный брадобрей. Да и Нотунг явно не привык к нежному обращению с великанами. То и дело порывался отрубить ледяному королю башку или, по крайней мере, поглубже оцарапать…
Склочный меч слегка завибрировал у меня за спиной. Не будь я бес Адольф, если это не означало издевательский смешок.
— Хорошо еще, что у великанов сон крепкий, — Добавил я, доставая из кармана камешек Лодура. — Переходим ко второй стадии плана. Стойте смирно. Сейчас я вас заколдовывать буду.
— Опять?
— Что значит — опять? Ах да, я и забыл — вас же Лодур в змеюку для конспирации превращал.
— Вовсе не для конспирации и вовсе не в змеюку… Уберите от меня этот дурацкий камень! Прекратите колдовать!
— Не могу прекратить, я уже начал. Мне хоть что-то надо делать, чтобы не превратиться в ледышку.
— Что бы вы ни делали, я в ваших бредовых мероприятиях участвовать не буду. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь неповоротливый гигант нечаянно наступил на меня.
— Ну, вот это вам как раз не грозит…
— Это почему?
— А потому, что для предстоящего дружественного визита к Кьярли нам нужен симпатичный холмовый великан. Великан великана всегда поймет. В качестве ручного етуна можно задействовать бывшего советского разведчика и настоящего древнегерманского героя. Не понимаете? Сейчас… Готово! Подождите минутку, пока заклинание подействует, — и почувствуете себя исполином.
Степан
— Так, что вы там говорили о превращениях? — бросив в снег израсходованный камешек желания, поддержал я разговор. — Извините, я не дослушал, некогда было. Итак, зачем Лодур вас в змеюку обратил?
Мой клиент прочистил горло и ответил:
— Он не собирался меня в змею превращать. Он дубинку, которую я подобрал для самозащиты, хотел превратить в ядовитого гада. Ну, ради увеличения смертоносности оружия.
— Почему же в таком случае, не дубинка, а вы сами…
— Да это все мое проклятое невезение, которое никак не закончится! — рявкнул Степан Федорович, прервав меня. — Даже заклинание на меня действует не как надо, а сикось-накось!
— Сикось-накось! — ахнул я. — Что же вы раньше мне ничего не сказали?! Как я и сам не догадался!
— Ой… — вздрогнул Степан Федорович. — Все… заклинание ваше действует… Чувствую, как и тогда, с Лодуром, покалывание во всем теле… Сейчас превращусь… В кого я превращусь? Ой, меня просто распирает изнутри… Я разбухаю! Нет, наоборот, съеживаюсь… Нет, точно — разбухаю… Ой, что со мной будет?
В свете последнего заявления Степана Федоровича на этот вопрос ответить было крайне сложно. Я и не отвечал. Я просто наблюдал за удивительными метаморфозами, терзавшими тело несчастного моего клиента.
— И зря вы беспокоились, досточтимый Зигфрид, — проговорил я. — По-моему, все получилось как надо. Ваше хроническое невезение не успело как следует напакостить мощному заклинанию…
— Какой стыд! Какой позор! — Голос Степана Федоровича стал писклявым до невозможности. Даже смешно было: этакая громадина, а пищит, как какой-нибудь продырявленный резиновый ежик. Нет, правда, очень смешно…
— Перестаньте ржать!
— Кхм… Гм… Хи… Извините, сейчас сосредоточусь… Хо-хо-кхе… Кажется, все. Больше не буду. Только постарайтесь поменьше разговаривать. Или попробуйте басить, что ли…
— Вы издеваетесь!
— Что вы, как можно! Ну, если только самую капельку…
Мой клиент наконец-то перестал расти. Он замер, охлопывая себя громадными ручищами по громадному обнаженному телу — шлепанье установилось такое, будто на сильном ветру трепетала сразу сотня флагов. Разорванные в клочья тряпочки, бывшие когда-то его одеждой, валялись кучкой на снегу.
— А в принципе, неплохо, — успокоившись немного, определил Степан Федорович. — Отрадно чувствовать себя не козявкой, а исполином. Какие у меня большие руки! Какие большие ноги! Какие большие… Адольф! — взвизгнул он. — Что это такое? Почему у меня такая чудовищная грудь! Я и так здоровенный, мне не нужны лишние объемы!
Я протер глаза. Адово пекло, опять осечка!
— Уберите немедленно эти шары! Ужас! — бушевал мой клиент.
— Да в чем тут ужас? — уговаривал я, лавируя между колонноподобными ногами. — Да остановитесь же! Вы меня затопчете! Подумаешь, грудь!