Бес. Порочная страсть
Шрифт:
— Как скажешь, Бес, — кивнул Тень, выкидывая недокуренную сигарету. — Ты с нами?
— Разумеется, — кивнул, пытаясь отереть кровь, брызнувшую на меня от Сухого. — Помогу закопать эту мразь.
Тень снова кивнул, а затем начал отдавать распоряжения своим ребятам. Через тридцать минут мы уже мчали за черту города.
Спустя часов шесть, грязный, измотанный и злой, вернулся домой. Зашел в холл, и тут же остановиться, как вкопанный — на самом верху лестницы, ведущей на второй этаж, стояла привлекательной наружности девушка. Коротенькие шортики и топик
Стоит, хмурится и недовольно смотрит, почему-то, на меня.
Я даже перестал оттирать рукой грязь с лица, а затем выдал:
— А ты еще кто такая?
— Я та, кто ждет придурковатого хозяина этого дома, чтобы высказать все, что о нем думаю! — уверенно произнесла она, недовольно взирая на меня сверху вниз. — А ты кто такой? И где твой ненормальный хозяин?
Ни хрена не понял, о чем вообще речь, — голова не соображает нормально, — поэтому лишь стою открываю и закрываю рот в полнейшем безмолвии.
— Еще один придурок на мою голову, — фыркнула незнакомка и, повернувшись ко мне спиной, гордо пошла в сторону спален, оставив меня стоять внизу, удивленно моргая глазами.
Глава 10
Лера. Несколькими часами ранее
Иду следом за домработницей, неспешно поднимающейся по лестнице. Было тяжело отпускать маму, но я так же понимала, что она не стала бы так поступать из-за простой прихоти — значит, что-то и правда стряслось… Иду, прокручивая в голове ее слова… Отец решил сделать меня своей разменной монетой… Но в чем? Кому он хочет отдаться меня? Зачем? И, главное — почему? Что я совершила такого, чтобы он решил избавиться от меня таким вот образом? Отдать родную дочь в качестве откупа… Это же уму не постижимо!
— Кирилл Дмитриевич, — начала Мария Владимировна, неспешно поднимаясь вверх, — распорядился выделить вам отельную комнату в гостевом крыле, даже нанял работников, чтобы они подготовили вашу спальню…
— Угу, — буркнула я, не особо слушая пожилую женщину — не до нее сейчас. Слишком уж я переживаю за маму и за то, как поступит с ней, когда поймет, что я теперь вне зоны его досягаемости?
По коже пробежался неприятный холодок, а пальцы на руках моментально заледенели — интуиция просто вопила, что мама в опасности…. Но что я могу сделать? Сорваться с места и нестись, сломя голову, обратно домой? Чтобы я все-таки стала козырем папиной непонятной игре? Так мамочка именно от этого и постаралась меня уберечь!
Горько вздохнула, пытаясь сдержать, рвущиеся из глаз, слезы. Даже в носу защекотало. Пару раз глубоко вдохнула и выдохнула. Я должна быть сильной…. Ради мамы.
— Вы не переживайте только, он ведь не специально… — меж тем продолжала домработница, наконец-таки, поднявшись наверх второго этажа. — Идемте.
— Угу, — снова такой же ответ.
Пройдя еще несколько метров, Мария Владимировна остановилась возле обычной, выкрашенной в белый цвет,
ВСЯ КОМНАТА ВЫКРАШЕНА В РОЗОВЫЕ ТОНА! Вот, абсолютно все! Обои на стенах с розовыми пони и радугой, занавески на окнах в розовый цветочек, пара шкафов(РОЗОВЫХ!!!) с различными игрушками: плюшевые медведи разных размеров — розовые, куклы в различных нарядах — тоже розовых, да, блин, у них даже волосы розовые! Ковер с высоким ворсом на полу — и тот розовый! А мебель и постельное белье? Отгадайте, какой у них цвет? Правильно, розовый!
По чуть-чуть шок начинает проходить, и я потихоньку закипаю. И, кажется, знаю, какой цвет уже начинаю ненавидеть!
— Простите, — не оборачиваясь, обратилась к пожилой женщине, — а кто распорядился… эм, ну, на счет вот этого всего?
Обвела головой всю спальню, конкретизируя, о чем, собственно, спрашиваю.
— Ну так, — пожала плечами Мария Владимировна, — я же говорю, Кирилл Дмитриевич и распорядился.
— Правда? — пытаюсь скрыть, обуревающую меня, злость, потому сжимаю руки в кулак и отсчитываю про себя до десяти.
И вот только-только счет остановился на восьми, как меня наглым образом прервали:
— А кто это тут к нам пожаловал, а кто эта такая маленькая, красивая принцесса, а кто… — и на этом речь появившейся в черном форменном, с белым передником платье женщины, резко оборвался.
Мои брови медленно, но верно ползут вверх, а взгляд настолько ошарашен, что я даже и звука не могу из себя выдохнуть.
Молодая блондинка, с коротко стриженными волосам, стройная, смазливая на лицо, лет тридцати. За счет форменного платья выглядит строго, но элегантно.
— Дарья Максимовна, — тут же, обойдя меня, начала домработница, — это Лера, наша… — она запнулась, — наша гостья.
— Что? — вот теперь брови этой Дарьи полезли вверх. — А… а где малышка?
И тут я начала хмуриться, складывая руки на груди.
— Простите, — обратилась к ней, — а вы кто?
— Няня, — тут же ответила молодая женщина, оглядывая меня с ног до головы.
— Няня, значит, — снова начинаю закипать. — Простите, Мария Владимировна, — обратилась к пожилой женщине, — а у вашего хозяина с головой все в порядке? Он, случайно, головой не ударялся, не?
— Нет, — тут же отрицательно покачала головой она, — мы вас ждали. Кирилл Дмитриевич распорядился… Комната, куклы… няня.
Последнее слово она почему-то недовольно выдохнула.
— Это что же, вот эта вся «красота», — выделила последнее слово тако-ой интонацией, что обе женщины поежились, — предназначается мне?
— Ну, понимаете, — начала Мария Владимировна, нервно теребя передник.
— Вот вообще не понимаю, — растеряно развожу руки в сторону.
— Кирилл Дмитриевич просто… Он…
— Ну, вот что он? Что? За куклу Барби меня держит, что ли? Няньку мне нанимает! Господи, да я не удивлюсь, если и в гардеробной вещи тоже розовые и как на куклу сшитые!