Бес. Порочная страсть
Шрифт:
Разумеется, я совершенно, непостижимо далек от роли героя, тут даже и помыслить о таком — сущая глупость, но Родионов… Эта мразь ничем не гнушался, поэтому хотел использовать Леру в своих целях. Елена вовремя обо всем узнала и постаралась защитить дочь, а сама…
Почти каждую ночь Лера плакала, а я понимал, что лишь время способно немного затянуть ту рану, что она получила от осознания того, что ее идеальный мир, который она себе выстроила в голове, рухнул, как карточный домик, стоило на него только подуть холодным,
Я стоял и смотрел на эту хрупкую девушку, а в груди рождалось что-то темное и жестокое. Видя страдания Леры, хотелось найти ее отца и просто растерзать голыми руками. Почему? Потому что он этого заслужил! Тысячу раз заслужил стать кормом для червей!
В бессильной ярости покидал ее комнату и отправлялся в свой кабинет, чтобы поработать. Но мысли не хотели выстраиваться в четкий поток из логики и смекалки.
Вот и теперь, сидя за письменным столом в своем кабинете, откинулся на спинку кресла, размышляя о прошедших событиях.
Первое, кто-то затеял против меня очень жестокую и опасную игру.
Второе, задействовано немало людей, которые решили свергнуть мою власть в городе. Некоторых мы уже устранили, но все равно еще остаются те, кто скрыт в тени от моих глаз. Но ничего, и до них рано или поздно доберусь!
Третье, Каин пытается помочь с поисками Родионова и выявлением того, кто желает мне навредить. Андрею это весьма выгодно, потому что после того, как я уничтожу ту мразь, что решила поставлять наркотики в мой город, Азарин останется в выигрыше.
Четвертое, нужно как-то отвлечь Леру от печальных мыслей и расспросить о том, где может скрываться ее отец. Кто, как не дочь, может лучше всего знать повадки своего отца?
Тряхнул головой, снова погружаясь в свои старые записные книжки с именами тех, с кем я так или иначе контактировал. Рядом с каждым именем стояли пометки, типа «Ненадежен. Никаких дел не иметь», «Предаст, не моргнув и глазом», «Слишком жадный.», «Крайне опасен! Устранить!» и далее в таком же духе.
Имен было не просто много, а неимоверное количество! Штук триста — точно. Может даже больше. И я должен просмотреть каждое! Каждого проверить!
Так, погруженный в работу, отметая имя за именем, просидел почти весь день. Иногда ко мне заходила Мария Владимировна, интересуясь, что я буду на ужин или не нуждаюсь ли я в чашечке кофе.
Крепкий горьковатый напиток мне был необходим, поэтому согласился, чтобы женщина его принесла, а вот от ужина я отказался — не до него сейчас.
Не заметил, как за записями просидел почти до полуночи, отвлекся лишь тогда, когда в дверь нерешительно постучали.
Правая бровь удивленно поползла вверх. И кто же это может быть? Мария Владимировна никогда не стучит так робко, она стучит ровно три раза, а затем входит, не спрашивая моего разрешения, а тут… Робкий, неуверенный стук, а затем полнейшая
Сделал предположение, что это могла быть Лера, но… черт его знает, поэтому бросил короткое:
— Войдите.
В кабинет, скромно открывая двери, вошла Лера с красными от слез глазами, поджатыми губами и до невозможности бледная.
— Прости, Кирилл. Я тебя не сильно отвлекаю? — начала она неуверенно, тихо прикрывая за собой дверь.
Сильно. Очень сильно отвлекаешь — я ищу того, кто пытается мне навредить. Но вслух ответил:
— Нет, проходи. — И указал на кресло возле своего стола.
Кивнув, прошла и присела на самый краешек, переплетая пальцы рук вместе, словно желая что-то мне сообщить, но никак не может на это решиться.
— И так, — начал я, подталкивая ее к разговору.
— Кирилл, — подняла она на меня свои зеленые глаза, — ответь, те фото, — она запнулась, гулко сглотнув, — те фото, что ты показал, это ведь не подделка? Это… это была правда и мне не привиделось?
На секунду прикрыл глаза, понимая, о чем она спрашивает.
— Боюсь, что да, это была правда. И… мне очень жаль, Лера. Я тебе искренне соболезную.
Девушка снова кивнула, опустив голову, тем самым пытаясь скрыть выступившие из глаз слезы.
— Елена была неплохим человек. И, думаю, что и матерью она была замечательной.
Лера всхлипнула, быстро смахивая слезы рукой.
Не люблю женские слезы — они меня раздражают, но Лера… Глядя на то, как ей больно, как рвется на части ее сердце, мне было ее искренне жаль. Хотелось подойти и утешить, обнять, пообещать, что все наладится, но… Но кто я такой для нее? Я — чужой. Я для нее — никто.
Поэтому остался сидеть на месте, лишь сцепив пальцы рук в замок и неотрывно глядя на тихо плачущую девушку. Пусть, может, ей все же полегчает… Хотя бы немного.
Минут через пять, точнее не могу сказать — не засекал, девушка сумела взять себя в руки, а затем посмотрела на меня. Прямо, без стеснения и уверенно, чтобы спросить:
— Чем занимался мой отец? И не говори, что не знаешь, я в это ни за что не поверю, Кирилл.
— Я и не собирался этого говорить, — хмыкнул, чуть сощурившись. — Твой отец влез туда, куда не стоило, Лера.
— Куда? — потребовала она, немигающе, глядя мне прямо в глаза.
Ух, какой взгляд! Она готова им испепелить, не вставая с этого кресла!
— Наркотики. — Не стал юлить перед ней — пусть знает, во что влип ее отец.
— Что? Он что, засунул свою руку в твою песочницу? — зло хмыкнула она, складывая руки на груди. — И не говори, что ты весь белый и пушистый — все равно не поверю. Мама не обратилась бы к тебе, не знай, что ты сильнее и опаснее отца.
Мой расслабленный взгляд моментально заледенел и я, подавшись чуть вперед, холодно произнес: