Бес. Порочная страсть
Шрифт:
Чувствую, как жар опалил щеки. Ну точно, вот сто процентов, что я сейчас выгляжу, как вареный рак.
— Что ж тут так душно-то? — отчего-то разозлилась я.
Хотя прекрасно понимаю, из-за чего меня бросает в жар, но если признаю, то, получается, проиграю. Хотя… Кому и что я проиграю? Бред какой-то. Ну да, должна признать, что Кирилл Бессонов весьма и весьма привлекательный мужчина. Высокий, спортивного телосложения, с пронзительным взглядом, от которого по телу бегут неконтролируемые мурашки, и эти небольшие морщинки вокруг глаз, говорящие, что жизнь у этого мужчины не была легкой и беззаботной.
На
— Чертов Бес! Да что же ты со мной творишь-то? У меня итак беспокойные сны из-за тебя, а теперь я и вовсе лишусь покоя? — зло прошептала я, кое-как дотелепав до кровати, на которую тут же и рухнула спиной, теперь глядя на розовый балдахин.
Да-да, в комнате так ничего и не поменялось! Все осталось в тех жутких оттенках розового цвета, который только можно себе вообразить!
Кажется, Кирилл даже и не услышал моей просьбы все тут поменять или же дать мне другую комнату, потому как жить в этой — настоящее испытание.
Мне тут еще единорогов, какающих радугой не хватает! Ужас!
— Не комната, а сплошное разочарование, — пробубнила я, почесав нос, а затем чихнув на всю комнату. — Черт, не уж-то простыла? Да не, вряд ли.
И снова мыслями вернулась к Кириллу.
Опасный — первое слово, которое приходит на ум. Почему? Не знаю. Наверное потому, что он излучает какой-то животный магнетизм, от которого меня так трясет, точно я в лихорадке. Его взгляд карих глаз будоражил меня, заставляя трепетать и непроизвольно покоряться. Его непоколебимая уверенность, сквозившая абсолютно во всем: жесты, мимика, поступь, как говорит и держится. И еще, немало важно — моя мама не отдала бы меня на сохранение тому, кто не смог бы обеспечить мне соответствующую обстановке защиту. Мой отец, ну, или вернее отчим, — Родионов Николай, как оказалось, был страшным человеком, запачкавшим свои руки по локоть в крови. Он страшен и безумен. А Кирилл?
Резко села на кровати, обняв колени руками и начав раскачиваться из стороны в сторону, продолжая размышлять.
Бессонов Кирилл Дмитриевич.
А ведь он должен быть в стократ опаснее, чем Родионов. Почему? Да потому что от отца, который, как оказалось, ничем не гнушится, и от него может защитить меня только еще более опасный человек. И как оказалось, им является Кирилл, или, как его называют другие — Бес.
А ведь ему идет.
Жесткий, волевой, упрямый и могущественный мужчина, в руках которого сосредоточена немалая власть. Он может лишь одним мановением руки приказать кого-то убить.
От этой мысли по спине пробежали неприятные мурашки.
Его все боятся и, как бы странно это сейчас не прозвучало, уважают. Но за что?
Ведь очевидно же, если Родионов убивал людей, то и Кирилл… Да, можно сказать с уверенностью, что и он тоже.
И все же… Да, может с другими он и жесток, но со мной… Его добродушная и приятная улыбка, ласковый взгляд, который задерживается на мне каждый раз, когда Кирилл думает, что этого не вижу, а эти, словно невзначай, мимолетные касания? Я ведь не глупая, вижу, что нравлюсь ему, но… Может, я и ответила бы взаимностью а его страсть, то и дело полыхающая в его взгляде, как только
Да, может, я и поддалась бы своей слабости, но… Что-то останавливает меня. Наверное, страх.
Страх, что меня просто используют, а затем вышвырнут на улицу, как ненужную тряпку, о которую вытерли ноги. Я так не хочу.
Кирилл вызывает во мне сильные эмоции, но что в них превалирует — не знаю. То ли страх, то ли влечение.
Стоило только подумать о влечении, как перед глазами тут же возник Кирилл.
Вот он сидит в своем кабинете за ноутбуком, а уже через секунду целует меня, сидящую на полу и зареванную.
Господи! Эти поцелуи сводили меня с ума! Я ничего не соображала — полностью отдалась во власть чувств и эмоций.
Жаркие, страстные и ненасытные… Кирилл подавлял меня, завоевывал мою душу и сердце по крохотным частичкам, а я и рада была сдаться на милость этого сильного и безудержного мужчины.
В его объятиях плавилась, точно воск, растекаясь лужицей у его ног, задыхалась и сгорала от того жара, что исходил от его сильного, тренированного тела… Голова кружилась. Сердце отбивало такой ритм, что в ушах звенело, в голове гудело, тело дрожало от неутоленной страсти…
А Кирилл все продолжал и продолжал меня целовать. И я ведь уже была фактически готова отдаться прямо там, в кабинете, но Бессонов каким-то нечеловеческим усилием воли все же сдержал свой животный порыв, и отпустил…
Уходила из его кабинета на негнущихся ногах. Господи! Мне еще никогда в жизни не было так стыдно, как в тот раз! Ну почему я поддалась? Почему сама не остановила? А что, если он подумал, будто я легкодоступная? Что я… Что я проститутка какая-нибудь?
Но как бы я не ругала себя последними словами, как бы не изводила от неведения, Кирилл даже и словом не обмолвился о том случае в его кабинете, и продолжил вести себя так, словно между нами вообще ничего не произошло. А уж когда он пригласи меня с ним прокатиться, я и вовсе удивилась. Он вел себя непринужденно, раскованно и легко.
Мы побывали в его новом, но еще не до конца готовом клубе, я немного потренировалась, пока сам Бессонов был занят делами, а затем он предложил мне то, чего я снова никак не могла ожидать — вместе провести остаток дня.
И ведь все было бы ничего, если не одно весомое «но»…
Слова Кирилла в фойе кинотеатра о том, что он желает меня. Хочет услышать, как я буду стонать под ним, извиваться от страсти, пока он ласкает мое тело… Что он жаждет почувствовать, как его член проникает в меня…
От этих мыслей я вспыхнула, точно спичка. Боже мой, и ведь думая о том, что Кирилл мне сегодня сказал, я непроизвольно все это представила у себя в голове, будто это происходило наяву… Будто я и он… мы…
Боже мой! Это же… это просто… Неприлично!
Но мой внутренний голос тут же возразил: «А что такого неприличного, когда мужчина и женщина так страстно желают друг друга? Это ведь нормально!»
И все же, снова почувствовала, как лицо заливает краска стыда.
Нет, с такими мыслями я точно не смогу успокоиться. Нужно принять холодный душ! И как можно сгореть, иначе я не сдержусь и сделаю то, о чем потом буду вспоминать и каждый раз краснеть от стыда!