Бес
Шрифт:
– Так он там, что, бревна выращивает? – тупо спросил Илья. Все уставились на него, как на внезапно заговорившего покойника.
– Гм… Бревна… – пробормотал Вильмер. – Я бы, все же сказал «деревья». Да, выращивает. Как видите, такой ствол – за месяц. Только за эти деревья Берни руки оторвать надо. Когда-нибудь они вылезут из этой проклятой оранжереи и придушат нас своими корнями…
– Я вижу, вы по-прежнему враждуете с Берни, – заметил Злой.
– Да не то чтобы… – Вильмер пожал плечами. – У нас разный взгляд на вещи. Особенно на науку. Но по некоторым проектам
– Самогон, я смотрю, его производства, – усмехнулся Шон.
– Это да, – слабо улыбнулся Вильмер.
– Я, вот, хотел поинтересоваться: что это за «распятие» в холле? – спросил Злой. – И чего это ты нашего друга потрошить вздумал?
Ладони Вильмера затряслись. Он уставился себе под ноги, как-то съежился. И вдруг схватил стакан с этим оранжевым пойлом – и разом опрокинул в себя. Поморщился и заговорил:
– Ну вы же знаете. Поначалу к нам из этой нечисти многоножки только лезли да мокрицы. Ну, еще крысы-мутанты. С этими мы кое-как справлялись. А потом, уже после взрыва, появился он…
Вильмер замолчал, его передернуло.
– Кто – он? – спросил Злой.
– Мы думали, он один из спасшихся. Знаете, как это бывает? Контузит человека, и он чудить начинает… В общем, оттуда, через лифтовый ход, пришел незнакомец. Совершенно лысый. Голый. Точнее, было у него что-то вроде набедренной повязки с инвентарным номером, потому-то мы сразу и не поняли, что к чему. Он не знал, как его зовут, откуда он куда направляется. Говорил странно, какими-то шаблонными фразами. Первыми его словами было: «Люди, помогите! Я болен!» Звучало вполне убедительно. Ну я взял его к себе. Впоследствии его мы назвали Первым…
– Многообещающе, – заметил Шон.
– В общем, этот тип поначалу вел себя как вполне нормальный контуженный: молчал, но ел, гадил, куда положено, вроде бы, даже спал. Хотя сейчас я думаю – он просто имитировал сон. А потом вдруг я просыпаюсь и вижу: стоит он надо мной с ножом. Благо, у меня уже рефрексы на мокриц выработались, да на «коллег» вроде Найка и Линча, от которых не жди ничего хорошего. Так что он замахнулся – а я уже на полу. А он давай потрошить подушку. Потом поворачивается, резко – и нож у него в руке крутится, да ловко так, как у профи. Но у меня под кроватью – бейсбольная бита всегда наготове. Думаю, в тот раз мне повезло – я оказался быстрее. В общем, бросился он на меня с ножом – а я ему битой по башке. Ну, он и свалился замертво. Я, конечно, переживал сильно. Все-таки человека убил, хоть он и поступил некрасиво.
А потом, от избытка свободного времени, решил произвести вскрытие.
– И ты понял, что это не человек, – проговорил Злой.
– Да, – уныло отозвался биохимик. – Все очень похоже на человеческое – но, как говорится, ничего лишнего. Отсутствуют, к примеру, гениталии, мозг маленький – специализированный на выполнении команд и хорошей реакции. Одна почка – зато крупное, форсированное сердце. Все компактно, экономно и… недолговечно. Сразу было видно, что он – продукт массового производства. Такого надо вырастить за пару месяцев – и использовать в течение двух лет. После чего он или погибнет, или сам издохнет.
– Идеальный
– Я, конечно, слышал об андроидах, но это все были теоретические выкладки, – продолжал биохимик. – Кто бы мог подумать, что у нас, в «Андромеде», такое делают…
– Наверное, они с ферм разбежались, – предположил Злой. – Я видел их производство: и устаревшие модели, и более продвинутые.
– Мерзость… – процедил Шон, сплюнув сквозь зубы.
– Еще какая, – согласился Вильмер. – Мне повезло: похоже, этот андроид сбежал со своей «грядки», так сказать, немного «недоношенным». Иначе реакция у него была бы получше, и мы бы с вами сейчас не разговаривали. Но думаете, на этом все закончилось? Как бы не так! Через неделю появился еще один – точная его копия. И знаете, какими были его первые слова?
– «Люди, помогите! Я болен!» – процитировал Злой.
– Именно. Этого мы назвали Второй. Его мы убили вместе Берни. Он оказался аналогичной моделью. Мы думали, что на этом все, финиш. Но через месяц пожаловал еще один. И это была уже проблема посерьезнее. Он уже не был голым психом, он был в снаряжении Внутренней безопасности, и мы приняли бы его за человека, если бы не были настороже, наученные горьким опытом.
– Как же вы узнали, что он андроид?
– Берни просканировал мозг Второго и вычислил стандартную модель поведения и ключевые фразы. К тому времени и у меня, и у Берни были достроены заградительные перемычки…
– Это та самая стена в коридоре?
– Да. Вообще-то она от случайных мутантов, вроде крыс, мокриц и многоножек, но и в тот раз пригодилась. Этот Третий, как мы его прозвали, слонялся по сектору и все пытался нас выманить. У него имелось даже оружие, правда, разряженное. Но ему не нужно было оружие, чтобы расправиться с нами. Он даже с виду был быстрее и сильнее среднего человека.
– Как же вы поступили? – спросил Шон.
– Мы-то как раз – никак. С ним расправились Найк и Линч.
– О, боже! – скривился Шон. – Эти уроды еще живы?
– Линч еще жив, – сухо сказал Вильмер. – А тогда они просто подкараулили Третьего – и заплевали ядовитыми стрелами. Нам с Берни и в голову не приходило, что на андроидов яды должны действовать, как и на людей. В общем, Найк с Линчем подстрелили Третьего. Думаю, они просто хотели его сожрать…
– Почему я не удивлен? – заметил Злой.
– Да, – кивнул физиолог. – Если бы мы с Берни не были достаточно осмотрительны, нас бы постигла та же участь. Но эти негодяи убедились, что плоть андроида непригодна в пищу…
– …и распяли его в холле, – кивнул Шон. – Зачем?
– Тут я могу только догадываться, – сказал Вильмер. – Сдается, они действительно спятили и начали поклоняться андроидам. Найк, помнится, что-то нес про новую «нетленную расу». Думаю, эти бредни в конце-концов и привели его к смерти.
– Это его тело там, у стойки? – Злой кивнул в сторону стены, будто сквозь нее можно было что-то увидеть.
– Да, это он.
– А что у него с… – Шон покрутил ладонью у себя перед носом. Что-то мешало ему назвать увиденное там «лицом».