Бес
Шрифт:
Пока Стесняшка хлопотала с нехитрой снедью, Шатенка отправилась будить нашего общего знакомца. Ну а минут через несколько, уже успевший малость утолить первый голод, я рассказывал всем троим о том, что, по моему мнению, можно было делать тут, в Котловане и окрестностях. По сути, для троицы – вместе или вразбивку, не суть – ситуация сводилась к выбору между двумя основными вариантами – работа мулами или попытка встроиться в одну из групп, охотящихся на монстров. Только вот… Как успел выяснить, в «мулы» как правило берут именно хорошо развитых физически мужиков. Нет, тут, конечно, мир особый, а
В общем, сомнительно насчет работы «мулами». Другое дело в группах по забою монстров, благо не с пустыми руками придут, а вооруженные и с амуницией. Не самой шикарной, но как начальный минимум вполне себе на уровне. Вот только уровни… Первый уровень – это тоска с печалью вперемешку, да и вообще обе девушки из «чистых», то есть никого ещё не убивали. И я сейчас совсем не о заражённых – тут иная кровь нужна, человеческая. Зачем? А чтобы напрочь вытравить из души тот страх, что мог и наверняка поселился после плена у шайки Беца.
Только иного варианта из приемлемых всё равно нет. Вот нет его и всё тут. Потому буквально на пальцах растолковываю им, как нужно будет себя вести, как поставить с самого начала в группе. Ну и что делать, если эта жизнь закончится и начнётся следующая. Возрождение то случится на этом же кластере, а потому нужно будет постараться обзавестись каким-никаким, но оружием, после чего топать или ехать – тут уж по ситуации – сюда, в Котлован, как единственный пока известный стаб.
– Но почему мы не можем в одной группе с тобой?
Ожидаемый вопрос от Шатенки, ну а вторая девушка просто смотрит и моргает, одним видом воздействуя на жалость, пусть даже помимо собственных желаний… возможно, помимо них.
– Я просто не могу натаскивать вас и одновременно сам что-либо делать. Да и то… Я тут новичок. Ни черта пока толком не знаю, а прошлую жизнь не помню. Нужно время на восстановление имеющихся навыков из чисто инстинктивного состояния до осознанного, коррекция их с учётом местной специфики. Пока для меня правильнее всего работать в одиночку. А вы…
– Обуза, – тяжело вздохнула шатенистая дама.
– Не совсем так. Потому я и хочу, чтобы вы подучились, разобрались, попробовали поработать в группе. Так что попробую сегодня выловить кого-то из присоветованных лидеров групп на предмет того, чтобы вас туда взяли. И выбрать ту, которая окажется поприличнее. Ну а уж соглашаться или идти собственным путём – это вы сами решайте. Тут жестокий мир. Так что постарайтесь избавиться пусть не от сознательного, но инстинктивного багажа. Что есть какие-то там права человека, власть закона и всё такое прочее. Хотя их и раньше то, как мне кажется, не шибко много было, есть такое твёрдое подозрение. Ну что, без обид?
– Какие на тебя могут быть обиды, Бес?
– Угу-угу, – кивает Стесняшка следом для своей подругой по несчастью. – Просто нам хотелось…
– Присматривать
Помнят, подтверждают. Ну а мне, потратив ещё минут дцать, удалось, наконец, сгладить не самую приятную для собеседниц и собеседника ситуацию. В итоге пришли к тому, что я сейчас намереваюсь пройтись по стабу в поисках тех самых лидеров присоветованных групп, да и Резвый вполне может прогуляться. А вот дамам… им пока лучше в номере посидеть, благо он уже до полуночи оплачен, суточный же режим. как ни крути. Почти суточный. Хоть они обе-двое и при пистолетах, но насчёт умения и главное решимости их осознанно и чётко применять… терзают меня смутные сомнения.
Первый этаж «Ямы» встретил меня шумом, гамом и вообще ни разу не тишиной. Оказалось, тут обеденное время подвалило, а потому столики были заняты если и не все, но пустых то ли один, то ли два, но никак не больше. Пара разносящих еду официанток буквально с ног сбивались, но и личики довольные делать пытались, особенно когда мало-мало денежные клиенты, и на похлопывания и пощипывания нижних округлостей старались внимания не обращать. Ну да, ни разу не высший свет тут собрался, так иного и ожидать не приходилось.
Хм, Борова на стойкой нет, другой крендель. Словно наоборот, тощий, будто его давно и прочно на концлагерной диете держали. Прозвище тоже отобразилось соответствующее – Щепка.
– Дня доброго, – подхожу к нему, понимая, что он по своему положению никуда не денется. – Чаю для взбодрения организма можно организовать? Крепкого, несладкого, лучше зеленого. Про белый или там молочный улун, я полагаю, спрашивать не стоит?
– В «Короне» стоит, у нас точно нет, – скалится тот в ответ. – Сейчас заварю малый чайник. Но цена… до спорана совсем не тянет.
– Так можно паутиной или патронами.
– Паутиной отщипну, – кивает в сторону электронных весов. – Но приму просто как низкосортную.
– Такова и есть. Из бегунов набрана, честно предупреждаю.
– Честность в Стиксе – верный путь к убыткам.
Скаль зубы, скаль, меня это не задевает.
– По мелочи врать, так потом не поверят, если по крупному кого вокруг пальца обвести необходимо будет.
– Откровенно.
– Или я просто так, о херах о пряниках речь веду, да и то в чисто теоретической аспекте.
Отвесив малость паутины в оплату за готовящийся чай, Щепка спросил:
– Тебе чего надо? Я не лох педальный, вижу, что ты по делу подошёл, а не чайку херового глотануть.
– Мосол, Кэмел, Боцман. Хочу поговорить за то, чтоб к кому-то из них пару или сразу тройку новичков пристроить. Типа поучиться, азы освоить, как в Стиксе выживать следует. Чтоб без беспредела и совсем уж как мясо не пользовали, давали хоть минимальную страховку.
– Тут тебе Котлован, а не какой другой стаб, новенький, – пристально посмотрел на меня бармен. – Споран, и я тебе на каждого расклад, как в ментовских папочках дам. Второй – про иное, тоже полезное.