Бес
Шрифт:
Она на самом деле снова не помнила многого. Кажется, в очередной раз включили температуру в помещении на полную. Ей стало плохо. Очень плохо. Ее рвало тем единственным несчастным стаканом воды, что она успела выпить сегодня. Затем… затем снова тошнило, но больше нечем было рвать… а еще было больно. Кажется, болела каждая клетка тела. Тогда ей было не с чем сравнить просто. Сейчас Ярославская бы засмеялась собственной наивности. Но это сейчас. А пару часов… или дней назад (она снова не была уверена), профессор еще не знала, что боль отдается под кожей разными оттенками.
Она очнулась тогда на столе. Ее руки и ноги
Боялась ли? О, она была в откровенном ужасе. Он проник в нее, замораживая внутренности и не позволяя ни вздохнуть, ни произнести и слова. Ее рот не был закрыт, что означало, ублюдок жаждал ее криков. Но тот ужас ожидания не мог сравниться с тем, от которого, кажется, в ее жилах застыла кровь. И пусть она понимала, что это невозможно… но могла поклясться, что перестала ощущать, как циркулирует та в ее организме. Застыла. Заледенела. Превратилась в камень. В самый настоящий яд, когда над ней склонился он. Мужчина в белом халате и маске доктора… и со взглядом самого голодного и разъяренного зверя.
Она с ненавистью растирала свои руки, отводя взгляд в сотый, а может, и пятисотый раз в поисках какой-либо острой вещи. Плевать какой. Стекло, лезвие, что угодно. Могла бы — зубами бы выгрызла. Он подсадил ей что-то. Больной… конченый больной психопат не собирался ее убивать. Боже… он был на самом деле болен. Она думала, что знает его. Она думала, что стоит заглянуть в его глаза, и она сможет снова найти ту самую точку опоры, которой, словно Архимед, сможет опять перевернуть его землю. Его мир. Она ошиблась. Она так сильно ошиблась. Его единственной точкой опоры была когда-то ее Аля. Хотя кто знает, что значила сейчас для этого монстра девочка, ставшая для него тогда целой вселенной. Если он был жив все эти годы, почему он не нашел ее? Вынашивал план мести? Все десять лет? Но тогда где Аля? На самом ли деле дочь разбилась на самолете? Ведь Ярославская даже не знала, зачем и куда точно та летела. Не знала, потому что не интересовалась никогда. Зачем?
А, видимо, стоило. Ведь если Аля жива… Господи, если есть хоть один шанс того, что это он организовал ей лжесмерть, то у профессора появлялся свой шанс. Выжить. Сбежать из макета собственной лаборатории.
— Чеееерт, — Ярославская лихорадочно начала чесать руки, затем ноги. Они шевелятся там, в ней?
В голове раздался спокойный уравновешенный голос Нелюдя 113.
— Я просто обязан предоставить вам эту возможность. Возможность стать настоящей матерью.
Он приподнял какую-то стеклянную банку с копошащимися в ней склизкими насекомыми.
— Но вы ведь не были никогда человеком. Тварь. Мерзость. Вы были чудовищем… и могли породить только чудовище. Ярославская закричала от быстрого и точного движения скальпеля, разрезавшего ей руку, затем — вторую. Ноги, живот… этот полоумный негодяй даже не улыбался. Она следила сквозь обрушившуюся на нее лавину нечеловеческой боли за его глазами, и не увидела и намека на улыбку, на веселье. Он с маниакальной
Кажется, еще немного, и она доберется до этих существ. Они поедали ее изнутри. Да-да, она ощущала, как вдираются клыками в ее органы эти извивающиеся червяки, и ее начинало тошнить. Если бы она могла рвать ими… исцарапала себя всю, изгрызла зубами.
Он запретил называть ей себя по имени. Точнее, сказал, что ее имени больше нет. Ее больше нигде нет. Как когда-то она сама стерла себя из всех баз данных, уничтожив Ангелину Ярославскую, и став одной из тех личин, что натягивала на себя при необходимости. Он сказал, что ей подходит больше Тварь номер 1.
Вначале она смеялась ему сквозь слезы, выражая этим все свое отвращение к волчьему выродку. Затем он начал приходить к ней и подолгу смотрел, как она мечется в клетке в попытках вывести из себя тех существ, которые вовсю корчились в ней.
Он спрашивал, как ее зовут, и когда она произносила свое настоящее имя, он заходил в клетку. После его ухода профессор оставалась истекать кровью на холодном полу, тщетно пытаясь разлепить заплывшие от ударов глаза, чтобы разглядеть, не удалось ли тем мерзким червякам выползти из нее.
Он приходил к ней на следующий день и снова задавал ей лишь один вопрос. Она назвалась одним из вымышленных имен… и он снова вошел в клетку.
Вечером того же дня Нелюдь опять стоял возле решетки и смотрел своим звериным взглядом на обессиленную, избитую им же Ярославскую… Тогда еще Ярославскую.
Пройдет три дня, и профессор умрет окончательно. Она сама себя убьет. Еле ворочая заплетающимся непослушным, распухшим от побоев языком и губами, она сама убьет доктора Ярославскую и воскресит Тварь.
Тварь брезгливо отодвинула грязную миску, которую совали ей сквозь прутья решетки какая-то девка и здоровенный бугай. Нет, она была ужасно голодна. Настолько сильно, что, казалось, ее желудок свернулся в тугой комочек и грозился растаять вовсе, а кишки истончились, превратившись в тонкие веревки. Когда-то Тварь бы хмыкнула, услышав подобное сравнение. Сейчас она ощущала это все на себе, несмотря на то, что знала не понаслышке строение человеческого тела. Вчера она еще сумела поесть. Вплоть до той секунды, как ощутила движение внутри себя… омерзение. Чувство, ставшее ее второй натурой теперь. И сейчас от одной только мысли, что своей едой она кормит тех существ… тех жалких и одновременно отвратительных паразитов в себе, у нее закружилась голова. А может, и не от этого, а от общего истощения организма и слабости.
— И эта не ест. Ты смотри, — голос у девки неприятный-то какой. Как пальцем по стеклу. От него в озноб бросает. Тварь невольно поежилась.
— Гордые, — мужик усмехнулся, — наши бабы все сплошь красивые и гордые.
— Ага… и в клетках, — девка бросила странный взгляд на Тварь и повернулась к собеседнику, — а ты заметил, что они у него, — тут ее голос снизился, и Тварь едва не воздала хвалы Всевышнему, — похожи между собой.
— А что? Мечта любого нормального мужика — и молодую иметь, и опытную. А так да. Очень похожи. Странно. Но ладно, не наше это дело с тобой. Пошли, пока он нас за тем молодым на тот свет не отправил.