Бес

Орлова Вероника

О, Боже. Как же я изголодалась по нему, иссохлась вся, истосковалась. Каждый оргазм как самая настоящая сладкая смерть со слезами и бешеными спазмами до боли в низу живота, и я вырываю ему волосы, царапаю спину, грудь, руки. Два животных, дорвавшихся друг до друга, как это было с ним всегда.

И во вновь наступившей тишине хочется рассказать ему о нашей дочке… хочется, чтобы он знал о ней. Я ведь даже имя ей не придумала. Мы могли бы вместе… Но я все же молчу. Не сейчас. Не в эту ночь, когда ненависть и боль наконец-то отпустили нас обоих. Возможно, ненадолго, возможно, на эти несколько часов, но я не позволяю мрачным

мыслям завладеть мною снова. Ни он, ни я не стали говорить слов сожалений. Они были лишними. Да и зачем, если никто не оправдан, и вся наша боль просто затаилась где-то в стороне ненадолго, чтобы потом напасть диким зверем. Мы оба виноваты, мы оба где-то потеряли свое счастье и больше не смогли его найти. И никто еще не готов был прощать. Он мне — Виктора и долгие годы без себя, а я ему — предательство и всех его проклятых женщин, бесконечных женщин, заполнявших его жизнь и его постель. А самое страшное, что я вряд ли смогу ему простить нашу дочь. Но все это потом. В другой раз… не сегодня, не в этой постели. Потом. Когда я все же окажусь на свободе, я больше не стану воевать. Я буду играть в нашу любовь и, наслаждаясь каждой секундой, выдирать себе свободу иными способами. А если не выйдет, то так тому и быть — пусть похоронит меня на этом острове.

* * *

Когда совсем рассвело и солнечные лучи заскользили по мебели, выбиваясь из-за плотных штор и скользя по нашим голым телам. Саша вдруг отстранил меня от себя и сказал:

— По-другому теперь будет. Хочу, чтоб рядом. Не в клетке.

— И я хочу, — кончиками пальцев по груди повела.

— Чего хочешь? Не в клетке или со мной быть? Я все еще помню, какая ты прекрасная актриса, Ассоль. Не лги мне… нет сил на ложь. Хватит.

Я подняла голову и быстро посмотрела ему в глаза, и меня оглушило той тоской, что он позволил мне в них увидеть. Она накрыла с головой и меня саму. Его мука электрическими разрядами удовольствия по венам. Осознанием, что любовь его больная ко мне все еще жива. Что не властно над ней время и ненависть. Неубиваемая она.

— С тобой хочу быть. Разве имеет значение клетка? Раньше она нам не мешала.

— Ты всегда знала, что нужно сказать. Умная маленькая Ассоль. Именно это меня завораживает, и именно за это хочется свернуть тебе шею.

Отвернулся от меня, всматриваясь в потолок, а я обхватила его лицо ладонями и заставила снова посмотреть на себя.

— Я устала воевать с тобой, устала ждать мести, смерти, наказания. Мне хорошо сейчас… и если ты сам желаешь, чтоб было вот так, то и я желаю этого больше всего.

— Я желаю мести… Я ее жажду. Но я так же жажду тебя рядом со мной и, будь я за эту жажду проклят, но я не могу себе отказать.

Сжал меня за плечи и опрокинул на подушки, сильно сдавливая и не давая пошевелиться. Несколько секунд мы молчали, и на какие-то мгновения мне вдруг стало страшно, что он передумает и отправит меня обратно за прутья клетки.

— Не отказывай… я хочу остаться рядом с тобой. Без клетки и принуждения. Я соскучилась, Сашааа, я дико соскучилась по тебе… Такому тебе.

Саша перевернулся на спину, увлекая меня на себя, заставляя сесть на него сверху и обхватить его бедра коленями.

— Больше не любишь, когда я тебя принуждаю? — в уголках рта заиграла хищная улыбка, та самая, от которой снова тело пронизывало судорогой похоти.

Даже тогда,

в лаборатории, в клетке он вел наши отношения, заставляя покоряться, и я чувствовала себя рядом с ним маленькой и беспомощной. С тех пор ничего не изменилось, но сейчас он уже не тот Саша. Он намного сильнее, у него есть власть, к которой он привык… и она проявляется не только со мной, а и с его людьми и с теми многочисленными женщинами, которые грели его постель, пока он ненавидел меня…

Его проклятые, нескончаемые женщины. Его жена. В сердце очень больно засаднило. А она будет с ним рядом? Как он все это ей преподнесет?

Впрочем, я даже не сомневалась, что он ни в чем себе отказывать не станет. Ни в сексе с женой, если захочет, ни в объятиях других женщин, а я вряд ли имею хоть какие-то права требовать от него верность. Могу себе представить, сколько особ женского пола мечтают заполучить рыбного короля в свою постель. Только я больше не готова возвращаться обратно в клетку. Я использую каждый шанс, каждое мгновение быть рядом с ним… а потом, потом не важно, что будет.

— Люблю… все от тебя люблю, — ответила со стоном и жадно впилась в его губы, но он отстранился, сжимая мое лицо пальцами за подбородок, и я замерла в ожидании ответа.

— Если это очередная игра, я почувствую и сломаю тебе шею, девочка. Не будет клетки. Будет только черная яма и черви, Ассоль. Но я тебя уже не отпущу. Нет дороги обратно к твоей прежней жизни, если на это надеешься, то забудь.

Сердце бешено заколотилось, когда осознала значение этих слов. Я сжала запястье Саши, а другой рукой зарылась в его волосы, привлекая к себе.

— А мне некуда возвращаться и не к кому, у меня больше никого не осталось, кроме тебя, Саша. Я останусь рядом до тех пор, пока ты не решишь иначе, а потом… какая разница что будет потом, правда?

Улыбнулась сквозь слезы, а он сжал мое лицо большими ладонями.

— Когда я решу иначе, это будет означать твою смерть. Ты принадлежишь мне, Ассоль. Вся, целиком и полностью. Но ты могла выбрать… клетку. Возможно, я бы понял твой выбор.

— Я бы выбрала клетку, если бы ты был в ней.

— Как же хочется верить тебе, моя дрянь.

— Посмотри мне в глаза, разве я лгу?

— В том-то и дело, что я ни черта не пойму. Впервые не пойму, лжешь или нет.

— Тогда проверь, как я изголодалась по тебе.

Его горячая ладонь сползла по шее к груди, по ребрам, по животу, лаская согнутую в колене ногу, поднимаясь по внутренней стороне бедра вверх, и я прикусила опухшие от поцелуев губы, чувствуя, как снова начинаю дрожать от его прикосновений. Как снова поднимается горячая волна от низа живота к кончикам груди. Как же дико и остро я всегда реагирую на его желание.

— Принадлежишь мне? М? Скажи, что ты принадлежишь мне.

Резко приподнял и насадил на свою плоть с такой силой, что я задохнулась и вскрикнула. Услышала в ответ его рычание и повела бедрами, скользя по члену вверх и вниз.

— Говори, — схватил за волосы сзади, заставляя прогнуться, принять еще глубже.

— Принадлежуууу тебе, — приподнял и насадил на себя снова, а потом, удерживая за бедра, начал долбиться снизу на адской скорости, заставляя меня дергаться от этой бешеной скачки, зафиксированная его руками и бесправная, как тряпичная кукла. Кукла, которую накрывает безумным наслаждением от этой его власти над ее телом.